И какой-то мужчина в темном плаще, застыв в противоположном конце храма, пожирает меня жадным, испуганным, но одновременно восторженным взглядом.
Вот теперь я поняла. Тенью скользнув внутрь многоугольника, заперев саму себя во власти его ребер, я наконец осознала правду. Этот идиот решил призвать демона! Вычитал правила – и где только их раздобыл?.. Собрал необходимые артефакты. Нарисовал и разложил все как надо. И должен был бы притянуть таким образом низшее существо из мира Тьмы, из тех, что кружат недалеко от поверхности, привлекаемые запахом крови, реагирующие на жизнь, как голодный пес – на манящую кость… Но я оказалась ближе! Я уже была в этом мире, более того, всего в двух кварталах от злополучного храма. И потому призыв зацепил меня. Меня, которую в иных обстоятельствах ни один смертный не смог бы поймать на такую ерунду!
Я разозлилась не на шутку. Зарычала, оскалила клыки. Вряд ли это сильно испортило мою внешность: сейчас я в любом случае мало походила на симпатичную сельскую девушку. Я хотела лишь одного – до смерти напугать наглеца, посягнувшего на то, о чем он не имел ни малейшего представления. Да еще, может быть, вырвать его печень. Вот только, увы, на последнее пока не было ни единого шанса: многоугольник надежно удерживал меня в своих уродливых рамках.
Смертник – хоть он пока и не считал себя таковым – испугался, но это не помешало ему испытывать граничащий с безумием восторг.
– Получилось, – одними губами прошептал он. И, уже в полный голос, прокричал: – Получилось! Не может быть… Этого просто не может быть.
Ну точно сумасшедший. Разговаривает сам с собой. Впрочем, нормальный изначально не станет ввязываться в подобные эксперименты. Инстинкт самосохранения не позволит. Говорят, у людей он очень силен.
– Так… как там дальше… Я – Тобиас Чаллис, твой повелитель!
Видимо, в книге было написано, что говорить с демоном следует отчетливо и звонко, и он старался, как прилежный ученик. На последнем слове я в очередной раз оскалилась.
– Повинуешься ли ты мне, исчадие тьмы?
– Повинуюсь.
Звуки крайне неохотно слетают с губ. И такая улыбка играет на них, что безумец сбежал бы за тридевять земель, понимай он хоть что-то в демонической мимике.
– Хорошо. Тогда повелеваю доставить сюда Изабеллу Чаллис, мою невестку, и ее отпрыска, которого она нагуляла на стороне. Доставь живыми или мертвыми, мне все равно.
– Повинуюсь.
Выхожу за грань многоугольника, но это не имеет значения. Заклинание подчинения продолжает действовать, меня не выпустили, всего лишь удлинили ниточки, надежно привязывающие к храму. Но это временно. Раньше или позже мерзавец допустит ошибку – и захлебнется собственной кровью. Демоны не прощают посягательства на их свободу.
Все чувства отошли на второй план, моим разумом владеет лишь ненависть. Клокочет в груди, пульсирует в висках, темной пеленой застилает глаза. Воля скована, но я точно знаю, кто в этом виновен и кому придется заплатить по счетам.
Отыскать людей в крошечном городке несложно. С легкостью сокрушаю дверь, одной рукой хватаю молодую женщину, другой – четырехлетнего ребенка мужского пола. Кстати, Тобиас заблуждался на этот счет: в мальчике совершенно точно течет та же кровь, что и в его собственных жилах. Но мне не приказано об этом сообщать, а я не так глупа, чтобы делать больше необходимого…
Эти двое перепуганы и пытаются сопротивляться, но мне, обладающей сейчас нечеловеческими размерами и недюжинной силой, несложно их удержать. Сочувствия я не испытываю, скорее досаду. Они для меня – помеха, на которую приходится отвлекаться вместо того, чтобы заняться своим настоящим делом. Мы передвигаемся стремительно, невнятной тенью, почти незаметной случайным прохожим. Те лишь ежатся, ощутив холод, который вскользь коснулся их душ. Порой человеческие инстинкты кричат об опасности там, где молчит разум.
Я возвращаюсь в храм, швыряю добычу в угол и снова становлюсь в центр многоугольника.
– Твое задание исполнено.
Тобиас аж пританцовывает, потирая руки.
– Думала, я ничего не сумею сделать? – восклицает он, поворачиваясь к невестке. – Ты украла у меня сына! Из-за тебя он ушел из дома. Из-за тебя перестал разговаривать с родным отцом. Ты обманом рассорила его с семьей и заставила растить чужого ребенка. Но, как видишь, меня трудно перехитрить. И я силен, сильнее всех в этом городе! Сильнее, чем все вы могли вообразить. Об этом многие сегодня узнают, но ты отняла у меня самое ценное – сына, и ты будешь первой. – И, не давая перепуганной женщине шанса ответить, обращается ко мне: – Убей их!
Безумец – он безумец и есть.
Я делаю шаг к жертвам, но замираю, неожиданно услышав знакомый голос:
– Арафель, нет!
Медленно поворачиваю голову. Эйтан, по какой-то непостижимой причине не сбежавший, едва я покинула таверну, и еще более невероятным образом оказавшийся здесь – следил за мной, что ли? – кидается к многоугольнику.
Еще один безумец. Здесь все сплошь безумцы.
– Кто это такой? – нервно восклицает Тобиас. – Убери его немедленно, чтобы не мешал!
Я наношу удар – и недавний спутник отлетает к стене, да так и остается лежать возле нее, а мои ноздри щекочет запах свежепролитой крови. Вновь поворачиваюсь к женщине с мальчиком. Понимая, что терять уже нечего, она вскакивает на ноги и восклицает:
– Вы говорите неправду, мэтр Тобиас! Я никогда не пыталась поссорить вас с Дэнни. Я даже уговаривала его не рвать отношения, все-таки вы его отец. Он сам так решил, и вы отлично знаете, что это ваша вина. А Габи – сын Дэнни и ваш внук. Пожалейте хотя бы его!
И тут я понимаю, что судьба предоставляет мне лазейку. Похоже, теперь имеет смысл высказаться.