Агна тоже подскочила к кровати, движимая, правда, не любопытством, а своей раздражающей добротой.
– Не волнуйся, Орна! – Она ласково погладила девушку по плечу. – Все хорошо, здесь все свои, тебя никто не обидит!
– А он был здесь все это время? – пролепетала гостья, недвусмысленно указывая на Эйтана.
На всякий случай я решила получше рассмотреть своего приятеля. Ничего пугающего не обнаружила. Ни рогов, ни хвоста, ни даже белых крыльев.
– Да, но тебе не о чем беспокоиться, – продолжила тараторить Агна. – Он хороший человек, и ничего плохого…
Но Орна ее не слушала. Она сидела вся бледная, сжав одеяло в кулаках, а в глазах застыли слезы.
– Несколько часов в одной комнате с мужчиной, – пробормотала она. – В трактире. Теперь мачеха меня точно на порог не пустит. Прогонит с позором…
Только теперь мне припомнилось, что поначалу Эйтан назначил нам встречу на улице. Заботился о дамской репутации. Очередные человеческие предрассудки. Незамужняя девушка без сопровождения в обществе постороннего мужчины, опять же, неженатого. Да, не наедине, да, вместе с другими женщинами, но, может, в глазах сплетников это даже и хуже.
– Может быть, никто не узнает? – неуверенно проговорила Агна.
Но тут же сама покачала головой: конечно, узнают. Мы ведь в трактире, многие видели, как мы поднимались по лестнице, к тому же Эйтан еще и нес Орну на руках. Я досадливо прикусила губу. Все же следовало об этом подумать. Уж если берешься помогать человеку, глупо вот так его подставлять. Лучше бы просто оставили ее на улице, право слово. Тогда у бедолаги еще остался бы шанс как-то помириться с мачехой.
Я поглядела на Эйтана, инстинктивно ища у него помощи: как-никак, людские нравы и обычаи он знал лучше меня. На парня больно было смотреть: он побледнел, почти как Орна.
– Я виноват. Мне следовало подумать об этом с самого начала, – признал он, вторя моим мыслям.
– Нет-нет, что вы! – Слезинка стекла по щеке девушки, и она поспешила вытереться рукавом. – Вы и так были ко мне слишком добры! Это не ваша вина. Не обращайте на меня внимания, умоляю! Я сейчас возьму себя в руки. Я как-нибудь все решу, вас не должны беспокоить мои сложности.
– Ну уж нет, – резко возразил Эйтан. – Я найду способ вам помочь. Это моя вина, мне и разбираться. Отдыхайте и ни о чем не беспокойтесь.
Он вышел из комнаты, я поспешила следом.
– Что ты собираешься делать?
Мы посторонились, чтобы пропустить постояльца (в узком коридоре трудновато было разойтись), и стали спускаться в общий зал.
– Пока не знаю. – Эйтан пожал плечами и нервно усмехнулся. – Глупо получилось, да?
Кажется, ему полегчало: чувство неловкости не прошло, но шок от собственного проступка уже не сковывал его, как пару минут назад.
– Глупее некуда, – хмыкнула я. – Впрочем, нет, глупее всегда найдется. Ничего непоправимого не бывает, надо только найти решение. У тебя есть идеи?
– Идея есть, но не могу сказать, что я от нее в восторге.
– Это какая же?
Что-то в выражении его лица подсказывало: я тоже не приду в восторг от услышанного.
– А ты не догадываешься? По-хорошему, я как честный человек должен на ней жениться.
– Жениться?!
– Тс-с-с!
Только теперь, когда Эйтан приложил палец к губам, я поняла, что отреагировала слишком громко. Но разве можно было принять такое заявление с ледяным спокойствием?
– Повторяю: я сам не рад. И еще долго буду думать, как выкрутиться. Но если брать самые основные факты… Я ее обесчестил. Да, не в том смысле, который обычно любят придавать этому слову. Но это неважно. Ее репутация в любом случае испорчена. В такой ситуации ее и из родного дома выгонят, и на порог чужого не пустят.
– И все из-за того, что кто-то где-то при невыясненных обстоятельствах увидел ее в мужском обществе? – уточнила я. – Обычаи у вас, знаешь ли, слегка… своеобразные. Я бы по вашим правилам недели не прожила.
– Думаю, я бы по вашим – тоже. Однако же ты на земле намного дольше недели.