– Оршина? – переспросила Агна.
Такого названия она явно прежде не слышала.
Я со смаком покивала, все еще впечатленная тем, сколь искусно меня провели.
– Очень редкое животное, вернее сказать, единственное в своем роде. Так ведь? – обратилась я к птице, но та сотрудничать совершенно не желала. – Волшебное, разумеется. Ну, вы ведь знаете: одни мифические создания умеют исполнять желания, другие изрыгают огонь, третьи путешествуют между мирами. Вот и у нашей гостьи есть своя сверхспособность. Весьма интересная. Она умеет вызывать чувство вины.
– Чувство вины? – эхом повторила монашка.
– Оно самое. Хотите, расскажу вам одну историю? Вы ведь, несомненно, слышали про всемирный потоп? – Мои спутники кивнули. – Помните, был такой праведник по имени Ноах. Принц Света сохранил жизнь ему и его семье, а заодно поручил им позаботиться о многочисленных животных, дабы они не исчезли с лица земли. Это происшествие дало название трактиру, в котором мы сейчас находимся. Так вот, зверей и птиц на ковчеге было очень и очень много. А Ноаху и его сыновьям приходилось за всеми ухаживать. Не так-то это было просто. Всем принеси еду, питье, создай условия, проследи за здоровьем. Все кричали, выли, лаяли, чирикали – в общем, каждый требовал внимания по-своему. И только одна-единственная птица – оршина – молчала. И смотрела грустными-прегрустными глазами. Когда Ноаху наконец-то выдалась свободная минутка, он спросил у птицы, чего же хочет она. На что оршина ответила: «Ну что ты, как я могу о чем-то просить? Ты же так занят!» И вновь посмотрела несчастным-пренесчастным взглядом. И Ноах почувствовал себя перед ней таким виноватым, что сделал ей самый дорогой подарок, подобного которому не получило ни одно другое животное. Он подарил оршине бессмертие.
– Бессмертие? – выдохнула Агна.
– Именно. Раз в тысячу лет птица проходит этап обновления и снова становится молодой. Все это случилось так давно, что люди успели о ней позабыть. Однако же оршина жива-живехонька и даже приобрела много новых навыков. Вот, например, научилась принимать человеческий облик. Похвально. Но, самое главное, она не утратила способность вызывать чувство вины. И ведь как виртуозно сработала! Даже меня, которой угрызения совести, мягко говоря, не свойственны, заставила переживать! Агна из кожи вон готова была лезть, лишь бы хоть как-то порадовать «бедную сиротку». А Эйтан и вовсе чуть не женился, чтобы искупить свою вину. Не везет бедолаге: второй раз за какие-то несчастные пару недель его попытались прибрать к рукам!
– Второй раз? – медленно проговорила монашка. – Не везет, говоришь?
Птица нервно переступила с ноги на ногу.
– Что ты имеешь в виду? – ухватилась я за слова Агны.
– Мне просто подумалось, что это слишком странное совпадение. Правда, я ничего не знаю о первой истории…
– Странное совпадение, – задумчиво повторила я. – А ведь и правда. Эйтан у нас, конечно, всем хорош. Однако за такой короткий срок сначала приворотное зелье, а теперь вот это.
– Что за чушь? – нахмурился Эйтан, однако в его глазах отразилась крайняя степень подозрительности. – Я не граф, не принц и не богач. С какой стати кто-то стал бы так охотиться за моей фамилией?
– А вот мы сейчас и узнаем. – Я обнажила зубы, чуть-чуть показав клыки, и шагнула поближе к оршине. – Ты ведь нам расскажешь, верно?
Птичка протестующе защебетала, захлопала крыльями.
– О нет, – просияла я. – Этот номер не пройдет. Один раз тебе уже удалось меня обмануть. Повторяю: молодец, это весьма впечатляет. Но на второй раз не надейся. Раз ты освоила человеческий облик, то уж разговаривать точно не разучилась. Так что давай, отвечай!
Ответом на мой приказ стал лишь невразумительный клекот. Это порядком меня разозлило.
– Не хочеш-ш-шь? – прошипела я, сердито сощурившись. – Не понимаешь, что я могу с тобой сделать?
– Постой, может быть, у нее правда не получается! – воскликнула Агна, но я лишь вытянула вверх руку, требуя молчания.
– Я могу сжечь тебя заживо, – продолжала я, не отрывая взгляда от птичьих, но все прекрасно понимающих глаз. – Так, что на кровати не останется ничего, кроме горстки пепла. И, уж поверь, обновленная оршина из этого пепла не возродится.
Она ответила не сразу: видно, прикидывала, хватит ли у меня духу осуществить угрозу. Но быстро пришла к правильным выводам и заговорила:
– Это граф Торнфолкский. Его приказ.
– Подумать только. Он тебе приказывает?
– Он всем здесь приказывает, – огрызнулась птица. – Тебе невдомек, что творится в этих краях.
– Во всяком случае, я вижу, что сюда стекается вся возможная нечисть.
– Не себя ли имеешь в виду?
Если она пыталась меня задеть, то попытка с треском провалилась.
– Может, и так. Но я как минимум соображала, что делаю, когда сюда отправлялась. А вот некоторыми, подозреваю, руководили исключительно инстинкты. Но сейчас не об этом. Что конкретно приказал тебе Торнфолк?
– Женить на себе вот этого человечишку.