– И не забудь: чем больше народу увидит тебя поутру в замке, тем лучше. Алиби – штука полезная.
– Спасибо за совет, – холодно отозвался Эйтан.
Сердито сверкнул глазами и вышел из комнаты.
Прикусив губу, я смотрела на хлопнувшую дверь. Зря я стала с ним заигрывать. Зачем? Ведь знала, что это неуместно, и все равно не удержалась. Есть вещи, которым не суждено осуществиться, и ни к чему морочить голову себе и другим. Жаль только, что мне так тоскливо от этого осознания.
Телега, поскрипывая, катилась по лесной дороге, то и дело рискуя завалиться набок. Причина заключалась в своеобразности груза, который на ней перевозили. Как-никак клетка в человеческий рост, можно даже сказать, перевозная камера. Да женщина внутри, которая то стояла, обхватив руками прутья, но сидела, забившись в угол. Но опытный кучер и хорошая ездовая лошадь обеспечивали вполне благополучное продвижение. Два всадника ехали впереди, по большей части придерживаясь темпа повозки, лишь изредка подгоняя коней, дабе проверить, все ли спокойно на очередном участке дороги. Еще трое ехали позади, а последние двое – по бокам от телеги, если того позволяла ширина дороги.
Девушка в клетке, с длинными, спутанными волосами, в измятой одежде, в которой наверняка провела всю прошлую ночь, молчала. Ее движения были необычно резкими, под глазами залегли темные круги, да и сами глаза казались красноватыми из-за полопавшихся сосудов. В данный момент она вцепилась обеими ладонями в крепкие деревянные прутья и ловила жадным взглядом картины, которые открывал перед ней на прощание знакомый лес.
Возница окрикнул лошадь, всадник, ехавший впереди других, выругался, натягивая поводья. Женщина в свободной цветастой юбке, какие носили джипси, стояла посреди дороги и явно не желала посторониться. Стража бы проехала и так, но вот для телеги это было затруднительно.
– Далеко ли собрались, молодые люди? Хотите, погадаю? Всю правду скажу!
– Спасибо, девица, да только не тяну я уже на молодого! – крикнул всадник лет пятидесяти, из тех, что двигались позади телеги.
– У кого душа молода, тот не стареет, – просияла джипси.
– Пшла отсюда, пока хлыстом не получила! – нетерпеливо рявкнул тот, что ехал первым.
И тронул коня, вынуждая путницу сойти с дороги. Заскрипело колесо, телега медленно двинулась по колее.
– Зачем так грубо говоришь, сержант? – окликнула женщина. – Понимаю, нелегко это, когда на службе ставят палки в колеса, лишь бы повышение твое грядущее расстроить. Ну так в жизни ведь и хорошие люди есть. Не все черным-черно. Вон, кузина недавно двойню родила, чем не радость?
…Они должны были проехать ярдов пятнадцать, не больше. Иначе план бы оказался под угрозой. Но мой расчет был верен. Сержант придержал коня, развернулся в мою сторону. Следом за ним остановились и другие.
– Ты что, меня знаешь? – жестко спросил он. – Откуда все эти подробности?
Моя осведомленность впечатлила и остальных. Они стали тихонько перешептываться, время от времени бросая на меня боязливые взгляды.
– Мы никогда не встречались, – ответила я. – Но ты, должно быть, из тех, кто недооценивает способности гадалки. Я знаю про тебя не так уж мало. А если покажешь руку, смогу рассказать кое-что еще.
– Не верь ей!
– С такими опасно связываться!
– Небось просто сплетен на базаре послушала! – принялись советовать сослуживцы.
Но сержант не торопился согласиться со скептиками: слишком уж многое я сумела «угадать».
– А сказано в сплетнях, что ты в детстве руку в огонь сунул, и только ведунья святой водой сумела ожог свести? – вмешалась я.
Сержант спрыгнул на землю, перебросил поводья одному из стражников.
– Эй, может, не пойдешь? – засомневался тот.
– Меньше болтай.
Сержант подошел ко мне и вызывающе вздернул подбородок.
– Ну? Что еще сказать хочешь?
– Не очень-то ты вежлив, – заметила я, не отрывая взгляда. – Руку покажи. Тогда скажу.
Он протянул мне мозолистую ладонь. Кожа грубеет от рукояти меча. От ручки хлыста, надо полагать, тоже.
– У меня для тебя две новости, касатик, – сообщила я, поглядев на его руку. – Одна хорошая, другая плохая. Начну с плохой. Здоровье твое подорвется, очень и очень скоро.