– Не скромничай. Уверена, ты прекрасно осведомлен обо всем, что имеет значение. А этот вопрос, как-никак, курирует сам князь.
Он склонил голову в знак согласия и уточнил:
– А вплотную им занимаешься лично ты.
– Верно. Видишь ли, эту девушку убил – не напрямую, но по сути, – Блейд-младший, графский сын. Возможно, если бы я действовала быстрее, его уже не было бы в живых. И всего этого бы не случилось. Так что, можно сказать, речь идет о моем личном промахе.
Самаэль задумчиво глядел на меня, подперев рукой подбородок. В какой момент бокал исчез из его руки, я, признаюсь честно, не заметила.
– Я не верю в твой промах, Арафель. Если ты действовала «медленно», значит, время еще не пришло. Да и кто знает, сколько других людей попало бы в мои чертоги, поступи ты иначе. Мне странно слышать от тебя речи о случайностях. Такая ошибка характерна для людей, которые видят слишком малую часть картины. Но ты-то отлично знаешь, что все в этом мире закономерно.
– Итак, ты отказываешь мне в моей просьбе? – повысила голос я.
Пространные разговоры начали раздражать.
– Боюсь, что да.
Я сложила руки на груди и наклонилась поближе к собеседнику.
– А если я предложу тебе обмен?
Когда я снова открыла глаза в тесной, пропитанной запахами лекарств тесной комнате, в окно заглядывало красное закатное солнце. Сперва я даже удивилась, но вскоре сообразила, что время в мире Самаэля движется по собственным законам. Друзья топтались на пороге: нарушить прямой запрет никто не решался, но и часов, по-видимому, здесь прошло достаточно, чтобы всерьез обеспокоиться.
– Все хорошо, – сказала я, поднимаясь на затекшие ноги.
Причин сомневаться в честности Самаэля у меня не было. И действительно, Йуваль почти сразу открыла глаза. Авив подскочил к ней и, проследив за едва заметным движением губ, поднес флягу. Девушка сделала несколько крупных глотков, словно ее долго мучила жажда.
– Ты чего-нибудь хочешь, Йуваль? – заботливо осведомился вор.
Она обвела всех медленным взглядом, сделала несколько вдохов и выдохов, набираясь сил, и наконец сумела немного приподняться на подушках.
– Хочу оторвать голову этому сукину сыну, – тихо, но четко произнесла пациентка.
Это мгновенно разрядило обстановку. Хозяйка, Агна, кто-то из Вольных Дев бросились спрашивать Йуваль о ее самочувствии, я же потихоньку двинулась к выходу.
Авив перехватил меня у самой двери.
– Спасибо!
Его глаза пылали такой радостью, что это могло компенсировать любую нехватку красноречия.
Я кивнула и вышла на свежий воздух. Посмотрела в небо, прислушалась к ветру, сделала пару шагов по мягкой траве.
Но Эйтан нагнал меня и здесь.
– Ты все-таки сумела ее вылечить.
Я утомленно покачала головой.
– Я ее не лечила. Просто тот, к кому она должна была попасть после смерти, согласился ее отпустить.
Дворянин мог бы банальным образом порадоваться тому, как все удачно сложилось. Но, видно, и он успел за эти недели понять про меня и мой мир куда больше, чем обычному человеку дано узнать за долгие годы.
– Но почему он согласился?
– Скажем так: я кое-что ему пообещала. Не стоит забивать себе голову. Это наши с Самаэлем дела, и мы умеем отдавать свои долги. Пожалуй, мне надо идти. Будь добр, передай остальным, что Йуваль еще очень слаба и нуждается в хорошем уходе.
– Она его получит, – пообещал Эйтан.