Лия улыбнулась, как будто услышала нечто забавное. Я вопросительно приподняла брови.
– Извини, просто ты такая… – Она запнулась в поиске подходящего слова, и даже попыталась заменить речь жестами. – Такая женственная, умная, опытная. В хорошем смысле слова! Но как будто совсем не знаешь мужчин. В некоторых вещах они действительно как дети, и их приходится немного подталкивать в нужную сторону.
– Например, с помощью приворотного зелья? – скептически полюбопытствовала скептически.
Однако в душе я понимала: в чем-то Лия права. Можно сколько угодно наблюдать за людьми со стороны и вести беседы с грешниками, но это совсем не то же самое, что быть безраздельной частью человеческого мира с самого своего рождения. Я многому у них научилась – у Эйтана, у бескомпромиссной воительницы Йуваль, у добродушного вора Авива, даже, принц побери, у Агны, хотя в этом совсем уж стыдно признаться. Может, чему-то научусь и у этой эгоистичной девчонки.
– Я ведь признала, что наделала ошибок. Эйтан мне очень нравился, и это еще мягко сказано. А что могло его заинтересовать в такой, как я? – Лия опустила глаза и с шумом выдохнула. – Я знала, что это будет непростой разговор, – призналась она с кривой улыбкой. – Может быть, немного разрядим обстановку? Это из папиных запасов.
Она протянула мне флягу, и было нетрудно догадаться, что внутри не вода. Пожав плечами, я отыскала пару чашек: за кубки, конечно, не сойдут, но на такой случай сгодятся. И разлила вино.
Принюхалась, обхватив руками сосуд, и с наслаждением прикрыла глаза.
– Сулема, – протянула я, довольно жмурясь. – Мой любимый яд. Однажды я отравила им одного императора.
Я пригубила вино, покатала по небу, и проглотила, пристально глядя на гостью. Та попятилась; впрочем, не знаю, что напугало ее больше: моя готовность вкусить токсичный напиток или вертикальные зрачки.
– Что, девочка, захотела поиграть во взрослые игры? – спросила я, делая шаг в ее сторону. – Слишком большой тебе пообещали куш, не смогла удержаться?
Лия прижалась к двери: больше отступать было некуда. И я точно знала: она не уйдет – пока я не отпущу. Тут даже мои силы применять не надо. Для того, чтобы выскочить наружу, сперва придется повернуться ко мне спиной. А такой глупости девчонка не сделает.
– Я не знала, что там яд! – попыталась отговориться она.
– Конечно! – Я и не думала спорить. – Так на твоем надгробии и напишу. «Бедняжка не знала, что в бутылке был яд, но это ее не спасло».
– Ладно! – выпалила она, поняв, что юлить и выворачиваться не имеет смысла. – Я это сделала! Но ты сама виновата. Ты все испортила!
– Тысячелетия идут, а вы, люди, все никак не придумаете новую отмазку, – вздохнула я. – Жертва всегда виновата. Слишком удачлива, слишком красива, слишком уязвима, и вообще, зачем она рядом проходила, когда я был в плохом настроении?
Но несостоявшуюся отравительницу уже было не остановить.
– Я люблю Эйтана! С первого взгляда его полюбила! А он смотрел сквозь меня. Будто я так, мебель. Еще одна вещь в доме моего отца. Его вообще ничто не волновало, кроме дурацких фамильных реликвий!
– И тут очень вовремя появился граф Торнфолкский с деловым предложением.
– Я на все готова была пойти, чтобы Эйтан стал моим! И уж тем более на такую ерунду – уговорить его избавиться от глупого семейного перстня. Да кому она нужна, эта безделушка?
– Что ж, во всяком случае, ты хотела замуж не ради денег. Это радует, – заметила я, стараясь скопировать интонации Пуриэля. – Думаю, тебе приятно будет узнать, что от дурацкой безделушки Эйтан избавился. Правда, графу она не досталась, но это уже детали. И как же ты планировала счастливую жизнь с Эйтаном? Закончилось бы действие приворота – и что тогда?
– К тому времени он бы уже понял, что нам хорошо вместе. И даже…
– Понятно. Можешь не продолжать, – перебила я. – Опять старо как мир. С тобой становится скучно. Ну ладно, в целом твоя позиция мне ясна. Ты – невинная овечка, жертвующая «мелочами» во имя любви. Но скажи мне, по большому секрету, – я подалась вперед, к ней поближе, будто хотела лучше расслышать ответ, – как сочетается твоя невинность с попыткой убийства?
И я повертела перед ее носом своим бокалом. Вино расплескалось, испачкав пол, несколько капель попало на наши платья.
– Граф сказал, что ты – ведьма!
– Даже если и так. Убийство – это все равно смертный грех.
– Ты же сама призналась, что отравила какого-то там императора! – возмутилась Лия.
– Так я и не претендую на невинность. Я – очень, очень, очень плохая девочка. Ты даже представить себе не можешь насколько. – Для пущей убедительности я обнажила клыки. – А вот ты пытаешься себя обелить, хотя делаешь это из рук вон плохо. Впрочем, довольно. Надеюсь, теперь ты сообразила, что граф немного меня недооценил?
Девушка, судорожно сглотнув, кивнула.
– Хорошо. А теперь слушай внимательно. Ты прямо сейчас уедешь из этого города. Не заскакивая по дороге в замок. Не оставляя записок. Надеюсь, я выразилась достаточно ясно? Возвращайся домой и не вздумай больше вмешиваться в политические игры. Ах, да, и еще! – Лия, уже успевшая распахнуть дверь и почти ощутившая вкус свободы, испуганно замерла. – К Эйтану больше не приближайся. Если только он не придет к тебе сам. Иди!
Девчонку как ветром сдуло.