– Я догадываюсь, – серьезно кивнула Агна, на удивление, без страха.
– И что? – Я выжидательно приподняла бровь, рассчитывая, что она самостоятельно завершит цепь логических рассуждений. После непродолжительной паузы пришлось продолжить за нее. – Тебе не кажется, что помогать мне – это не совсем то, чего от тебя ожидают как от монахини?
– Мне кажется, ты пришла в этот мир, чтобы изменить его к лучшему.
«Если бы ты знала, какими средствами, то поседела бы прямо сейчас», – говорил мой взгляд, но, увы, соседка была то ли недостаточно понятлива, то ли чересчур упряма.
– Я знаю, что мир за монастырскими стенами полон опасностей, – добавила она. – И, думаю, принц не случайно привел меня сюда. Нет, я не осуждаю тех, кто остался. Просто каждый должен помочь этому миру в меру своих скромных сил. Моя дорога лежала в Раунд, значит, так было нужно. Значит, здесь я смогу быть полезна, хотя бы самую малость.
– Чем ты можешь помочь мне? – спросила я, не скрывая снисходительного тона, все еще надеясь заставить ее отказаться.
– Не знаю, – пожала плечами Агна, нисколько не смущенная этим обстоятельством. – Может быть, молитвой?
Я рассмеялась, запрокинув голову.
– Если бы вам, людям, могла помочь молитва, я занималась бы сейчас другими делами.
Но эту женщину было так просто не переубедить.
– Возможно, благодаря тебе она снова станет помогать.
– Я начинаю злиться, – констатировала я. – Нам пора выдвигаться. Хочешь с нами – прогонять не буду, но мой тебе совет: держись за нашими спинами. Да, и еще. Если в храме все пройдет хорошо, в «Ковчег» я уже не вернусь. Такого поражения граф мне не простит, и на меня начнется охота. Вам тоже не советую появляться в трактире, да и вообще в людных местах. Вас слишком часто видели в моем обществе.
– А если в храме все пройдет плохо?
– Тогда и возвращаться в «Ковчег» будет некому, – с полуулыбкой ответила я.
Солнце уже закатилось за горизонт, кода мы втроем затаились среди деревьев, метрах в пятидесяти от предполагаемого входа в пещеру. На востоке царила ночь, западное же небо до сих пор алело над горизонтом. Самый непростой час. Время противоречий.
– Арафель! – тихо позвал Эйтан.
Я повернулась и жестом дала понять, что готова слушать. Отвлечься и пропустить что-то важное я не боялась. Когда начнется призыв, даже если захочу его проигнорировать, не сумею.
– Давно хотел у тебя спросить, но случай как-то не представлялся.
Продолжение «А больше, может, уже и не представится» беззвучно застыло в воздухе. Я криво усмехнулась, кивнула.
– Тебя чем-то не устраивает семейство Блейдов, я давно это понял. Граф, его сын, племянник, кардинал – они все.
– Это тебя не устраивает семейство Блейдов, – поправила я. – Вас, точнее сказать. Я лично там, где обычно живу, никак от них не пострадаю. А вот у вашего брата есть перспективы.
– Ясно, – не стал спорить Эйтан, – но я говорю о другом. Какими бы ни были твои причины, разве ты не можешь просто убить их всех? И разом решить проблему. Вот, например, сейчас не ждать в засаде с рискованным, в сущности, планом, а просто войти в храм и оторвать кардиналу голову?
Агна ахнула, пораженная жестокостью такого предложения. Оставалось лишь покачать головой в недоумении: как эта девушка умудряется уверенно выступать бок о бок с демоном против главы местной церкви и в то же самое время хвататься за сердце при столь элементарных вопросах?
– Могу, – признала я, краем глаза следя, не упадет ли Агна в обморок от такого ответа. Пока, кажется, обошлось. – Могу поотрывать головы им всем. Ты даже не представляешь, насколько это было бы легко. Пятиминутное дело. Спустилась на землю прямо рядом с замком, сделала все, что нужно, и сразу вернулась назад.
– Об этом я и говорю. – Эйтан, в отличие от Агны, даже не дрогнул. – Так почему ты поступаешь иначе?
Алых полос не осталось даже на горизонте, но небо на западе бережно хранило память о дневном свете. Очертания облаков еще не потерялись окончательно в наступающей черноте.
– Представь семью охотника, живущую в далеком горном лесу. Зимы там долгие и суровые, и для того, чтобы не умереть от голода и холода, надо добывать пищу и шкуры. Представь теперь, что у этого охотника есть сын. Сначала его кормит молоком мать. Потом ему дают ягоды, коренья, а дальше бульон и кусочки мяса, которое принес отец. Но наступает момент, когда отец впервые берет его с собой на охоту. Начинает учить. Рассказывает о звериных повадках. Объясняет, как пользоваться оружием. И в один прекрасный день сын выходит на охоту сам. Почему? Ведь это тяжело и опасно. Почему бы отцу не продолжать и дальше приносить сыну еду?
– Это очевидно. Если сына все время будут кормить отец и мать, он никогда не научится добывать еду сам, и будет полностью от них зависеть.
– Именно так, – подтвердила я. – Он никогда не станет взрослым. Останется вечным ребенком, который целиком и полностью зависит от других. Не может позаботиться о себе. Не в состоянии принимать решения. А, значит, отцу придется определиться, кого он хочет воспитать: домашнее животное, которое всегда будет при нем для его утехи, или полноценного, свободного человека, который способен развиваться, набивать свои шишки и выстраивать свой путь. Нравится вам это или нет, но вас создали свободными. Если ангелы и демоны будут всякий раз спускаться на землю, чтобы покарать злодея или поставить праведника на пьедестал, человечество попросту утратит жизнеспособность. Поэтому принц установил жесткое правило: не вмешиваться.
– А разве ты его сейчас не нарушаешь? – иронично прищурился Эйтан.