– Это не я, я не виновата! Отпустите! – уже визжу я, мотая головой из стороны в сторону.
– Что ты там нежничаешь? – орет на палача граф. – Так она у тебя год не сознается. Дай сюда!
Он хватает инструмент и вонзает глубоко в тело, нисколько не заботясь ни о болевом шоке, ни о возможных необратимых повреждениях.
Вот теперь демоническая природа не помогает, скорее работает мне во вред. Обычная девушка на моем месте попросту потеряла бы сознание, я же лишь продолжаю испытывать невыносимую боль.
– Нет!
Я кричу изо всех сил, еще немного – и сорву голос. Кажется, сейчас он провернул инструмент, и на сей раз с моих губ срывается только хрип.
– Будешь говорить?
– Я… я не знаю что.
– Видимо, я недостаточно хорошо объяснил. Сейчас исправлюсь.
Удар по скуле, и снова такая боль, что, кажется, душа вот-вот покинет тело, но по совершенно непонятной причине этого не происходит. Я задыхаюсь, хриплю, из горла вырываются мне самой непонятные звуки, а едва кажется, что я начинаю приходить в себя, как все повторяется опять.
– Стойте! – шепчу я, потому что на крик уже не хватает сил. – Пожалуйста. Я скажу.
Сознание затуманивается, но на меня с размаху выливают ведро воды, и это слегка отрезвляет.
– Говори, иначе я продолжу, – предупреждает Блейд.
Я молчу, пользуясь короткой передышкой. Он на секунду отходит, чтобы потом продемонстрировать мне щипцы.
– Эта штука – следующая на очереди, – поясняет он. – Могу рассказать, как буду ее применять, но зачем? Так потеряется эффект неожиданности.
– Нет. Пожалуйста, больше я просто не выдержу. Я скажу. Я не ведьма. Нет, пожалуйста, не начинайте! Я не то имела в виду. Я не просто ведьма. Я – демон, создание Тьмы.
– Демоны выглядят не так, как ты.
– Я просто в человеческом теле. Это совсем несложно, ну, то есть не слишком сложно, если тебя прислал сам князь Тьмы.
– Хорошо, – прошептал граф, хотя, помимо торжества, я заметила в его глазах еще и страх. – Очень хорошо. И зачем он тебя прислал?
– Вредить людям. Вредить семейству Блейд. Извести их, если получится. – Я тяжело дышала, а перед глазами снова возникла кровавая пелена. – Я расскажу, вы можете проверить. Я спустилась на землю три месяца назад. И сразу убила человека. Потом нарушила священный обряд, пробудила разврат в стенах монастыря, убила второго человека, потом еще нескольких. Избежала костра и поселилась в этом городе.
Я с огромным трудом приподняла голову. Палач и стражники неистово рисовали на лбах знак круга. Граф лишь слушал, плотно сжав губы.
– Я убила святого и подтолкнула к смерти кардинала. Вступила в сговор с другим демоном. Уничтожила тайное озеро. Отняла у этого мира ключ от райских врат.
Признания сыпались из меня, как спелые яблоки с яростно раскачиваемого дерева.
– Хорошо. Очень хорошо, – полусказал, полупрошипел Торнфолк. – Но этого недостаточно. Принц Света якобы заступился за тебя при всем честном народе. Это только мы с тобой знаем, что он никогда не стал бы спасать такую, как ты. Так что теперь признание ты тоже сделаешь публично. Завтра на главной площади. Сделай это – и умрешь быстро. Станешь упорствовать – и сегодняшние пытки покажутся тебе ерундой.
– Обойдемся без пыток, – выдохнула я.
– Все может быть, – кивнул граф. – Но чтобы ты точно не передумала, я напомню тебе, каково это.
Дальше мне оставалось только кричать, извиваясь в тщетной попытке вырваться из захвата ремней. Лишь когда Блейд наконец натешился, меня протащили по коридору и бросили на каменный пол, самую малость присыпанный соломой. Удар вышел весьма чувствительным, а между тем дверь камеры захлопнулась, оставляя меня наедине со своим приговором. Ну, не совсем наедине: в камере сидели еще двое узников, оба примерно в таком же плачевном положении, что и я, с той разницей, что привели их сюда раньше.
– Воды, – прохрипела я, еще не разобравшись в природе тьмы перед глазами. Это объективная нехватка освещения или отражение моего внутреннего состояния?
Один из заключенных не шелохнулся, второй, напротив, дотянулся до деревянной кружки, подошел и поднес ее к моим губам. Я принялась жадно пить, остановившись, лишь когда в сосуде оставалось не больше пары глотков.
– Ублюдки. Ладно мы, они еще и женщин пытают, – процедил тот, что дал мне напиться.