Я не могла как следует его разглядеть, отметила лишь крепкое телосложение, кучерявые волосы и старый шрам у виска. Это, конечно, не считая свежих гематом и кровоподтеков, которых у всей нашей троицы имелось предостаточно.
– Готова поспорить: именно пытки женщин доставляют графу особое удовольствие, – заметила я, расправляя плечи и откидывая голову.
Это подействовало: шейный позвонок с тихим хрустом встал на место.
– Что правда, то правда, – буркнул узник.
– Слишком много болтаете, – подал голос второй, до сих пор сидевший неподвижно. – Дайте насладиться тишиной напоследок.
Я постаралась сфокусировать зрение. Этот тоже не мог пожаловаться на тщедушность, но волосы у него были прямые и почти доходили до плеч. В правом сапоге зияла длинная узкая дыра, будто его разрезали ножом.
– В гробу успеешь насладиться, – мрачно пошутил кучерявый. – Под землей, небось, тихо.
Его приятель, похоже, не был настроен на юмор.
– Тихо в чертогах Света, – отозвался он. – А в объятиях Тьмы – нескончаемые вопли и треск пламени. Почти как здесь.
– Не все так однозначно, – возразила я. И с любопытством спросила: – А ты уверен, что попадешь во Тьму?
– Куда же еще? – фыркнул тот. – Тебе, детка, невдомек, сколько людей я убил на своем веку. Принц в мою сторону даже смотреть не станет.
– А ты что думаешь? – повернулась я ко второму. – Куда собираешься?
– Туда же, куда и он. Мы оба солдаты, оба служили графу. И крови у нас на руках одинаково. Блейд, конечно, мерзавец, и я бы с удовольствием перерезал ему напоследок глотку. Одним убитым больше, одним меньше, для моей души уже все равно. Да только на покой в посмертии нам с приятелем и правда рассчитывать не стоит.
– Я вам не судья, – констатировала я, растягиваясь на полу. Жестковато, но сойдет. – Но, если хочешь знать мое мнение, думаю, у тебя шансы есть, а вот твой товарищ сам себя тянет вниз. Да и вообще не так все однозначно в тех мирах. Можно и во Тьме уцепиться за Свет. Так или иначе, завтра из нас троих умрет только один.
– Кто? – встрепенулся узник с порезанным сапогом.
– Завтра узнаем, – пообещала я и погрузилась в полусон-полузабытье.
Площадь была полна народу. Поднимаясь на помост, я даже посочувствовала тому из своих сокамерников, что так мечтал о тишине. По-моему, здесь было ощутимо шумнее, чем в чертогах Тьмы.
Моя регенерация проходила быстрее, чем у людей, поэтому с утра я проснулась во вполне приличном состоянии. И все-таки кое-какие следы побоев сохранились, что не укрылось от глаз собравшихся на площади горожан. Вооруженные до зубов стражники рассредоточились вдоль помоста на равном расстоянии друг от друга, готовые в случае необходимости утихомирить толпу. Однако народ, привычный к зрелищам такого рода, реагировал на происходящее не слишком бурно. Если, конечно, не считать отдельных личностей. Только особое чутье позволило мне отыскать Эйтана среди смешения нарядов и лиц. Он до сих пор не окреп, был невероятно бледен и опирался о плечо не менее мрачного Авива.
Я досадливо прикусила губу. Лучше бы Эйтан не приходил. Лучше бы он не видел, а просто узнал потом с чужих слов. Но тут я уже ничего не могла поделать.
Нас вывели на помост одновременно, троих преступников, и каждого привязали к столбу. Из толпы раздались удивленные выкрики.
– Смотрите, это же Арафель!
– Сказительница!
Стражники продолжали стоять с каменными лицами, держа руки на рукоятях мечей. Самый весомый аргумент, который они могли представить в пользу графского произвола. И аргумент работал.
Помимо столбов на помосте располагалось несколько кресел, где восседали особо почетные гости. Среди них – Энтони Вильям Блейд, его сын и наследник Яир, а также неравнодушный к мужчинам племянник, новый глава местной церкви, принявший эту должность после кончины кардинала, и еще несколько незнакомых мне, но, без сомнения, весьма уважаемых людей. Впрочем, сам граф долго на месте не усидел. Он, как я и предвидела, пожелал быть главным действующим лицом в сегодняшнем представлении. И направился прямиком ко мне.
– Эта женщина обвиняется в служении князю Тьмы! – зычным голосом объявил он.
Толпа заколыхалась, люди принялись перешептываться, но снова затихли, стоило правителю Торнфолка продолжить.
– Вам кажется, что перед вами – милая молодая девушка. Но это ловушка. Лживое обличье, которое принял демон! Этот демон пришел на нашу благословенную землю, в наше мирное графство, чтобы сеять зло, смущать верующих и убивать невинных! Вам трудно в это поверить? Пусть она скажет сама! Демоница, называющая себя Арафелью, признаешь ли ты свою вину?
И взгляд, тяжелый взгляд из-под густых бровей. О, сколь многое он обещает! Здесь и каленое железо, и разрывающие кожу плети, и экзотические щипцы, и дыба, не оставляющая шансов на молчание. Я расправляю плечи и, глядя не на него, а на притихшую внизу толпу, заявляю:
– Нет! Все это ложь! Я ни в чем не виновата!
Удар по лицу заставляет меня замолчать. Толпа гудит, но стражники наполовину вытягивают клинки из ножен, и людское море успокаивается, будто нахлынувшая на берег волна вновь отступает, движимая законом природы.