– Ну я думаю, вам-то работать не надо, – пожала я плечами. – Дерево подожгла я, вина целиком на мне.
Перед деревом тоже было стыдно, если честно…
– Этот вопрос мы уже выяснили с профессором Фирсом.
– Да ничего мы не выяснили! – возмутилась я. – Он меня и слушать не стал! Да и вы молчали, как пенек…
Светлость остановилась и воззрилась на меня сверху вниз с просто непередаваемым выражением лица.
Судя по всему, я опять сказанула что-то не то…
– Как – кто?..
Ага, ну да.
Шус побери мой язык!
– Ну, как язык проглотил, – быстренько поправилась я.
Темные брови поползли на лоб. Ме-едленно так… Успела оценить, какие они прямые и что ползут интересно! У носа – на месте остались, а вот к вискам поднимаются! Это как же у него так выходит?!
– Мой язык, милая барышня, на месте, иначе бы я не смог отвечать на ваши вопросы, – сообщили мне, выделив обращение. Наверняка, издевательское. Вряд ли он считает меня милой… – А молчал я, потому что не мог позволить оставить вину на неопытной студентке, попавшей ко мне в подопечные.
– Но ты же не виноват ни в чем! – вспылила я, остро ощущая несправедливость и даже некоторый стыд. Все же только познакомились, а ему из-за меня уже досталось.
И как-то незаметно опять скатилась на фамильярное обращение… В нашем сословии, из которого состояла и большая часть города, а не только села, “выканья” как-то были не приняты. Так между собой только аристократы общались.
Мы еще смеялись, что даже муж к жене мог почтительно на “вы” обращаться. И удивлялись. Какая любовь-то с тем, кто такую дистанцию держит?
– Как вы, – он опять с нажимом выделил забытое мной обращение, – могли заметить, профессор Фирс не согласился с этим.
– Да он меня и слушать не стал!
– Именно. Потому сомневаюсь, что мои слова были способны изменить ситуацию.
– Но это же нечестно! Так нельзя! В общем, я несогласная! Покажите мне полигон, а работать я сама буду. Ну и этот… угловой квадрат покажите. Я не знаю, сколько это по площади – квадрат.
Синие глаза поднялись к небу, демонстрируя запредельную тоску.
– Я счастлив, что вы решили восстановить справедливость, мисс, но это не обсуждается. Я мужчина – и в силах брать на себя ответственность.
Прозвучало прям очень серьезно. Я даже чуть вздрогнула.
Еще некоторое время мы шли по дорожкам молча, и, наверное, только через несколько минут я поняла, что уже не задыхаюсь, пытаясь подстроиться под шаг Тариса Тарга. Это он двигался вровень со мной.
Прикусив губу, я покосилась на невозмутимого парня, на каштановых волосах которого играли солнечные блики, и осторожно спросила:
– А у вас тут все на “вы”? И к студентам, и к преподавателям, и вообще ко всем-всем?
– К преподавателям – да. К друг другу – по обстоятельствам. – Спустя пару секунд он нехотя добавил: – Хотя последний указ короля вышел буквально несколько дней назад, с началом учебного года. И он гласит, что все студенты равны и должны обращаться друг к другу соответственно.
– Тогда и нам, получается, надо? – обрадовалась я.
Все же вопрос речи и ее наполнения оказался для меня очень сложным! Не получилось вот так сразу, одним волевым решением искоренить многолетние привычки. А жаль.
– Пожалуй, это резонно, – сказал Тарис с явной неохотой.
– А еще резонно позволить себе не отрабатывать чужое наказание, – посоветовала я.