– В чем же? – надменно вопросила его светлость. Вот все-таки грязным он был как-то… ближе, что ли. Ну, попроще-то точно.
Тщательно подбирая слова, я пояснила:
– Я вполне прилично разбираюсь в бытовой магии. По крайней мере, в ее практической части. И могу помочь подготовиться к пересдаче экзамена.
– Нет, Хеллиана, не нужно, – отказался он. – Но за предложение благодарю.
– Как хочешь, – пожала я плечами. – Но если что – обращайся.
– Непременно, – процедил мой куратор. – Но уверен, что твоя помощь мне не понадобится. Да и не стоит тебе терять на это время.
На том и расстались.
И я почти сразу выкинула его светлость из головы, окрыленная победой над собственным магическим потоком. Но это ж только начало! К тому же концентрироваться, обладая стихийным даром, все же много труднее, чем с двумя искрами бытовых способностей…
Еще бы стипендия поскорее! Задолбала эта дурацкая подушка…
Глава 8,
в которой Хелли учится, а Тарис нервничает
На улице светило солнышко. На улице раздавался веселый смех гуляющих в парке студентов. На улице было хорошо-о-о!
А вот у меня…
Над ухом оглушительно каркнули:
– Ты меня вообще слушаешь?!
Я вскинулась, преданно уставилась на сидящего на стопке учебников Карыча и заявила:
– Да, конечно!
– Как же, – проворчала вредная птица кося на меня глазом. – Вр-р-решь и не кр-р-раснеешь.
– И не стыдно тебе, благородная птица? – тотчас бросилась в атаку я. – Да я хоть сейчас могу процитировать! Принцип преломления стихийных полей зависит от радиуса воздействия, помноженного на…
– Понял, хватит, – перебил меня ворон и спрыгнул на стол. По лакированной древесной поверхности цокнули внушительные когти. – Хор-р-рошая ты ученица, Хелли. Но рассеянная. Даром что память отличная и выручает.
– Просто солнышко. Гулять охота, – со вздохом призналась я, бросая перо рядом с тетрадкой. – Я от этих наук света белого невзвижу уже.
– Опять слова ковер-р-ркаешь? “Гулять хочется”, “света не вижу”, – тотчас поправил меня ворон, которого я, как и всех остальных, просила способствовать моей скорейшей адаптации.
Вообще, Карыч был весьма занимательной птицей. В академии совал свой нос всюду, куда желал, пользовался уважением как педагогического состава, так и учеников. И заверял, что он обычная птичка, вот прямо совсем ничем не примечательная.
А как по делу заговорит – так прямо чудо чудесное, стихиями дарованное!
Врал, короче, про свою обычность. И, в отличие от меня, – даже не стеснялся!
– Нервничаю, вот и коверкаю. Учусь же день и ночь, Карыч! Еще и этот… куратор…
Вспомнив своего студенческого куратора, я горько вздохнула, так как поведение Тариса Тарга было тем, что меня расстраивало, пожалуй, даже больше тех уколов, что все еще позволяли себе мои однокурсники.
Сначала герцог вел себя нормально, и мне даже казалось, что мы сможем с честью выйти из дарованного профессором Фирсом испытания! Но в последние две недели на наших редких встречах Тарис всегда отодвигался от меня подальше, избегал даже вероятности физического контакта и вообще едва ли не шарахался. Можно подумать, я заразная какая!
Обидно, ей-богу.
Один раз я оступилась, он меня поймал и даже прижал к себе. У меня аж сердце остановилось на несколько мгновений, но Тарис резко меня отодвинул и даже на три шага отступил!
Из размышлений о том, какой же герцог надменный и вредный тип, меня вырвал голос Карыча: