Глава 1. О свадьбе — Вы должны сказать «да», леди Авета. — посоветовал святой отец. На его губах застыла услужливая улыбка. Вот только услужить он хотел не мне, а жениху. О Рентоне Аботте — лорде северных земель — ходит жуткая молва. Отшельник, вдовец, сумасшедший, убийца — вот лишь малая толика слухов. Неудивительно, что святой отец его побаивается. Я бы и сама предпочла держаться от лорда подальше, но он — мой будущий муж. Точнее станет им, если на вопрос — согласна ли я стать женой лорда? — отвечу «да». На первый взгляд мне предоставили выбор, но есть нюанс — лезвие кинжала, упирающееся мне прямо между лопаток. Это не простое оружие, а ментальное. Лорд Рентон управляет им при помощи мысли. Ему даже вслух не надо отдавать приказ, достаточно подумать о моей смерти, и меня не станет — кинжал пронзит мою грудную клетку насквозь. Настойчивый мне попался жених, ничего не скажешь. Кстати, о нем. Я покосилась на мужчину по правую руку от меня. Он, игнорируя всех, смотрел четко перед собой. Мрачный и собранный. Сомневается ли он в моем ответе? Нервничает? Едва ли. Такие, как лорд Рентон, привыкли получать все. что пожелают. Мне просто не повезло, что в этот раз он пожелал меня. Камзол жениха был в дорожной пыли, на сапоги и бриджи налипла грязь. Он не потрудился переодеться к свадьбе. Это ли не показатель его истинного отношения к нашему союзу? Лорд Рентон впервые появился в моей жизни этим утром. Наступил вечер, и вот мы уже стоим перед алтарем. Быстро же брат устроил свадьбу. Нашел за звонкую монету священнослужителя, согласившегося обвенчать нас в фамильной часовне. Даже ехать никуда не пришлось. Ни один влюбленный так не торопился взять в жены свою избранницу, как лорд — меня. Причина, конечно, не во мне. Уж очень лорду нужен мой дар. Еще бы разобраться зачем. — Леди Авета, — повторил святой отец, и я вздрогнула. — я задал вопрос и жду ответа. Дико хотелось сказать «нет» и посмотреть на лица собравшихся. В первую очередь на брата. Как же ему не терпится избавиться от меня! Наконец, сбросить обузу со своей шеи. Я открыла рот, намереваясь послать всех в бездну, но тут ко мне повернулся жених. Щеки и подбородок лорда покрывала жесткая щетина. Более колючей, чем она, был разве что его взгляд. Ни намека на дружелюбность. Одного этого взора хватило, чтобы подавить зреющий во мне бунт. — Скажи «да», — спокойно, но настойчиво потребовал лорд. От его хриплого голоса у меня задрожали колени. Кинжал надавил чуть сильнее. Острие прорезало ткань платья и впилось в кожу. По спине, щекоча, побежала теплая струйка крови. Это уже не просто угроза, это готовность к убийству. Мой жених — маньяк, и он в отчаянии. А когда человек в отчаянии, он способен на все. На любую подлость, даже на убийство. Я не сомневалась — если откажу, Рентон выполнит угрозу. Я оглянулась на брата. Он, что же, ничего не сделает? Но Тейд стоял с каменным лицом. Вот уж от кого помощи не дождаться. Рассудив, что смерть — стопроцентный проигрыш, а, выжив, еще можно побороться, я четко произнесла: — Да. я согласна. — В таком случае объявляю вас мужем и женой, — поспешно сказал святой отец, пока я не передумала. — Можете поцеловать супругу, — кивнул он лорду. — Обойдемся без нежностей, — отмахнулся Рентон. Я поморщилась. Да уж, нежность и лорд северных земель вещи несовместимые. Впрочем, я тоже не горела желанием целоваться. Уж точно не с этим мужланом. Глава 2. О том, что было — Ты никому не нужна. Не передать, как часто я слышала это от брата и его жены. Даже няня, которая вроде как любила меня, порой вздыхала по этому поводу. Она уж точно говорила не со зла. Просто констатировала факт. В итоге я перестала принимать эти слова близко к сердцу. На правду, как известно, глупо обижаться. — Никто никогда не возьмет тебя в жены, — частенько повторял старший брат. — Так и будешь до конца дней сидеть на моей шее, старая дева. Его это безумно раздражало. У брата уже есть своя семья — жена и ребенок. Они как раз ждут второго. А тут я — лишний рот, который нужно кормить. В нашей ситуации, когда средств катастрофически не хватает, я — серьезная обуза. У родителей нас было двое — Тейд и я. Отец умер четыре года назад, и брат унаследовал поместье, став главой семьи. Забота о нас легла на его плечи, но он не справлялся. Дела шли все хуже. Мы как раз ужинали, когда Тейд снова завел разговор обо мне. — Тебе уже двадцать, Авета, — ворчал он, жуя безвкусную кашу, сваренную на воде. Тейд терпеть ее не мог, поэтому и злился. Но на другое у нас нет монет. Приходится экономить на всем, в том числе на продуктах. — Сколько еще ты будешь жить с нами? Я закатила глаза. Началось. — Доиграешься, сдам тебя в монастырь. — припечатал Тейд. Я так привыкла к угрозам, что и ухом не повела. — Давно пора, — поддакнула Альберта — жена Тейда. — Скоро в семье прибавление, — она погладила свой округлившийся живот, — надо думать о будущем. А я, видимо, прошлое и мое место на свалке. Не моя вина, что женихи разбегаются, едва узнав о моем даре. Все в окрестностях боятся меня как чумы, а то и сильнее. Желающих взять меня в жены нет, а женщина не может жить самостоятельно. Это замкнутый круг, из которого нет выхода. Страх перед моим даром не простое суеверие. Он действительно опасен. Причем в первую очередь для меня. Каждый раз, пользуясь им, я становлюсь на шаг ближе к мёртвым. Однажды я окончательно уйду за край, а здесь останется лишь моя пустая физическая оболочка. Я знаю, что и как будет, ведь у меня есть пример — мама, от которой дар достался мне в наследство. С детства я наблюдала, как она медленно угасает. Два года назад мама потеряла последнюю связь с миром живых. С тех пор она не говорит и не узнает нас. Лишь сидит целыми днями и смотрит в одну точку. Она бы и не ела. не корми я ее с ложки. Я как раз заставила маму проглотить немного каши, после чего вытерла ее подбородок салфеткой. Тейд возложил заботу о матери на мои плечи. Должна же быть от меня хоть какая-то польза. Но я не жалуюсь. Я люблю маму, ухаживать за ней мне не в тягость. Разве что глядя на нее. я не могу не думать, как скоро стану такой же. Я совру, если скажу, что будущее меня не пугает. — Довольно, — не выдержал Тейд, — отведи маму в ее комнату и уложи спать. И сама ступай. — Но мы не доели, — возмутилась я. — Останется вам на завтрак, — вмешалась Альберта. — Надо экономить запасы. Кто бы говорил! Фигуру Альберты не назовешь стройной и дело не только в беременности. Она и до нее каждый месяц расшивала платья. Румянее и упитаннее Альберты разве что мой племянник — Феликс. Тейд тоже не страдает истощением. Не удивлюсь, если они питаются нормально за моей спиной. Если кто и уничтожает наши скудные запасы, так это они. Нам же с мамой достаются объедки. Я перевела взгляд на запястья мамы, а потом на свои. Они были такими тонкими, что кожа аж просвечивала. Мы недоедаем. Летом и осенью я частенько наведываюсь в лес, собираю ягоды и грибы, чтобы хоть как-то пополнить наш скудный рацион. Ем сама и подкармливаю маму. Но началась зима, и с едой стало совсем худо. Чувство голода настолько прочно вошло в мою жизнь, что я почти не замечала его. Привыкла. Я уже и не помнила, как это — быть сытой. Впрочем, спорить с Альбертой бессмысленно. Она только обозлится и сорвется потом на маме, когда меня не будет рядом. Поэтому я молча встала из-за стола, помогла подняться маме, и вместе мы покинули столовую. Уложив маму, я прошла в свою комнату — сырую не отапливаемую спальню. Камином здесь не пользовались последние четыре года, с тех пор как умер отец. Не удивлюсь, если брат втайне надеется, что я заболею чахоткой и умру. Его устроит такой исход. Какая разница как именно избавиться от меня? Но я пока держусь. Исключительно назло Тейду. Приготовилась ко сну я самостоятельно. Горничной у меня нет. Поверх ночной сорочки накинула шаль, а на ноги надела пуховые носки. После чего забралась под два одеяла и укрылась с головой. Только так здесь можно спать, не околев от холода. Казалось, едва уснула, как услышала голос. Уже пора вставать? — Просыпайся, — кто-то настойчиво будил меня. Я высунула нос из-под одеяла. В комнате было темно, солнце еще не взошло. Сонно щурясь, я разглядела женскую фигуру в изножье кровати. — Камила? — узнала я подругу. Она работала помощницей кухарки. Камила выросла в поместье, с детства мы играли вместе. Моя единственная родная душа в этом старом холодном доме. — Что стряслось? — я села. — У нас гости, — Камила кивнула на дверь. — Мне не спалось, и я услышала, как он приехал. — Кто? — Лорд северных земель. Я принялась вспоминать, что мне о нем известно, но все истории были как на подбор жуткие. С тех пор как лорд лишился королевской милости, о нем отзывались исключительно негативно. Что он забыл в наших краях? — Зачем он приехал? — спросила я. — За тобой. Глава 3. О незваном госте Спросонья я едва поняла, о чем Камила говорит, но подруга не оставляла меня в покое. Все звала за собой, настаивала, что это крайне важно, и я непременно должна пойти с ней. В конце концов, я сдалась — вылезла из-под теплых одеял на холод. Поежилась, ступив на студеный пол, и проворчала: — Показывай дорогу. Я моргнуть не успела, как Камила выбежала из спальни. Ее возбужденное состояние быстро передалось мне. Вскоре я уже неслась за подругой по коридору. — Куда мы идем? — спросила я на ходу. — Разве тебе не интересно, о чем они говорят? — оглянулась Камила. Прямо сейчас мне был интересен сон, а не прогулка по ледяному коридору в одной сорочке. Тут даже шаль с носками не спасала. Каменные стены промерзли насквозь — местами виднелся лед. Температура упала, изо рта шел пар. Если не вернусь в спальню, сбудется мечта Тейда — я простужусь и умру. Откровенно говоря, я не особо верила рассказу Камилы о лорде северных земель. Что он забыл в нашем поместье? Предположение, что лорд приехал за мной, совсем невероятно. Такие, как он, знать не знают о моем существовании. Камила что-то перепутала. Я была уверена, что вскоре выясню — ранний гость не более чем торговец из соседней деревни. — Наверняка Тейд приведет его в гостиную. Это единственная приличная комната в доме, — рассуждала, между тем, Камила. — Дальше по коридору отверстие для притока воздуха. Помнишь, мы в детстве частенько сидели у него и подсматривали за взрослыми? Это действительно было. Тогда это казалось забавным. Но с тех пор прошло много лет, и я напрочь забыла об отверстии. Да и за чем мне следить? За тем, как милуются Тейд с Альбертой? Нет уж, этого зрелища я предпочту избежать. — Вот, — Камила отошла в сторону, пропуская меня в узкий тупик, поближе к стене. — Смотри. У подруги было такое серьезное лицо, что я не посмела ослушаться. Отверстие для притока воздуха располагалось рядом с полом — небольшое окошко, забранное решеткой. Пришлось опуститься на корточки. Балансируя на носках, я, чтобы сохранить равновесие, прижала ладони к стене, но тут же отдернула руки. До чего холодная! Еще примерзну, придется с кровью отдирать. Я обернула ладони шалью и лишь после этого снова наклонилась к отверстию. Через него неплохо просматривалась гостиная. Я видела брата и его гостя. Правда, последний стоял ко мне спиной. Высокий широкоплечий мужчина. Темные волосы падали ему на плечи. Слишком длинные для аристократа. Запыленная одежда говорила о том. что он не один день провел в седле. Вот и все, что я могла сказать о ночном визитере. — Мне лестно, что вы, лорд Рентон, выбрали мое поместье для постоя, — сказал брат. — Но, боюсь, мне нечем вас угостить. Мы переживаем не лучшие времена. Мужчины только вошли в гостиную. Тейд решил, что лорд проездом в наших краях и ему негде заночевать. Аристократы, путешествуя, частенько гостят в чужих домах. Они щедро платят за постой, поэтому их везде принимают с распростертыми объятиями. Но нам нечего предложить путешественнику. Разве что недоеденную мной за ужином кашу. На первый взгляд ситуация была рядовой, но с чего-то же Камила взяла, что лорд явился по мою душу. Рентон — повторила я про себя имя. Увы, оно ничего мне не говорило. В отличие от титула незнакомца. Лорд — это серьезно. Я обернулась на Камилу. Неужели она права, и к нам пожаловал хозяин северных земель? Тогда, возможно, она не ошиблась и насчет остального. С этого момента я слушала мужчин, затаив дыхание. — Я здесь не проездом, — ответил лорд. — Я приехал именно к вам. Я дернулась и чуть не упала на пятую точку. Я никогда не видела лорда северных земель, хотя, как и многие, слышала о его мрачном и суровом нраве. Что ж, голос был под стать этому образу — низкий, с хрипотцой и какой-то надломленный, что ли. Кажется, судьба не была благосклонна к этому человеку. Он явно повидал всякого, в большинстве своем неприятного. — Чем же я могу вам помочь, лорд Рентон? — удивился Тейд. Не каждый день к нам наведываются лорды, да еще по личному делу. — До меня дошли слухи о даре твоей сестры, — от голоса лорда все внутри меня дрожало. Словно я — струна, которую он трогает пальцами. — Это правда, что она — шагающая за край? Кто бы подумал, что весть о моем даре распространилась так широко. Оказывается, обо мне тоже ходят слухи! У меня мышцы шеи свело от напряжения. Камила не ошиблась, гостю нужна именно я. Но как она узнала? — Все верно. Этот дар достался Авете от матери, — осторожно ответил брат. — Мне он необходим. — Кто? — тупо переспросил Тейд. Он был хитрым, но далеко не сообразительным. — Дар твоей сестры, — судя по раздражению в голосе, лорд терял терпение. — А сестра не нужна? — уточнил Тейд. Я услышала, как лорд шумно вдохнул, а затем выдохнул через сжатые зубы, пытаясь успокоиться. Посмотрим, сколько он продержится, прежде чем вспылит. Тейд способен вывести из себя даже святого. — Мне срочно нужен человек с даром шагающего за край, — терпеливо пояснил лорд. — Я долгое время искал такого и, наконец, нашел твою сестру. Я готов заплатить за ее услуги любую цену, — добавил он весомо. Я не сомневалась — брат согласится. Монеты нам ох как нужны. Но Тейд почему-то тянул с ответом. Мой брат не самый умный мужчина на свете, но. когда дело касается выгоды, он своего не упустит. Я буквально слышала, как скрипят колесики в его голове. Прямо сейчас Тейд решает, как подороже меня продать. Но я и представить не могла, насколько далеко он зайдет. — Присаживайтесь и давайте все спокойно обсудим, — в голосе брата появились елейные нотки. Я сразу насторожилась. Когда он так говорит, добра не жди. — Просто назови свою цену, — произнес лорд. — Мне не нужны ваши монеты. Точнее мне нужны не только они. Вы, само собой, заплатите. Но если вы хотите получить мою сестру, вам придется… — Тейд сделал театральную паузу. Пока он молчал, я не дышала. Чувствовала, что решается моя судьба. — Вам придется жениться на ней, — в итоге заявил брат, и я все-таки плюхнулась попой прямо на ледяной пол. Глава 4. О сватовстве — Поднимайся, — суетилась позади меня Камила. — Замерзнешь. Я кое-как встала с пола на затекшие ноги и повернулась к подруге: — Ты слышала? — Я вообще-то не глухая, — ответила она, а потом добавила шепотом: — Лорд Рентон вдовец. Говорят, он убил свою жену. — Не хочу быть пунктом номер два в списке его жен, — поежилась я. — Тейд настроен решительно, — посочувствовала Камила, — но, похоже, лорд не в восторге. Я прислушалась. Мужчины горячо спорили. Лорд предлагал заплатить вдвое, втрое дороже. Сколько угодно монет, лишь бы не жениться на мне. — Как вы себе это представляете? — возмущался брат. — Моя сестра, будучи незамужней девицей, отправится в ваш замок. Это же бесчестье для девушки! Что на это скажут люди? — Люди будут знать, что я нанял ее, — парировал лорд. — Да и какая разница! Главное — я заплачу. — Авета из дворянского, пусть и обедневшего рода. Нам не чуждо понятие чести, — настаивал брат. Надо же, как Тейд защищает мою честь и достоинство! Любо-дорого слушать. Вот только плевать он хотел и на то, и на другое, а заодно и на меня. Брат просто увидел шанс избавиться от ярма. Работника можно вернуть после того, как перестанешь нуждаться в его услугах, а жену — нет. Жена — это навсегда. Ну, или до самой смерти. Естественно, моей. — Я — лорд северных земель, рыцарь и побратим короля, — гордо произнес Рентон. — Я не могу жениться на девушке из захудалого дворянского рода. — Я — лорд северных земель, рыцарь и побратим короля, — гордо произнес Рентон. — Я не могу жениться на девушке из захудалого дворянского рода. А вот это обидно. Рентон в открытую заявил, что я ему не ровня. Тоже мне завидный жених нашелся. Да я сама за него не пойду! Тейд тоже оскорбился. Тут наши чувства полностью совпали. — В таком случае вам не получить шагающей за край, — пожал брат плечами. Я мысленно ему поаплодировала. Правильно, пусть лорд возвращается туда, откуда пришел. Жили как-то без его монет и еще проживем. Пауза затянулась. Мужчины буравили друг друга взглядами. Прямо игра — кто кого переглядит. Первым, как ни странно, сдался лорд Рентон. — Я хочу убедиться, что дар твоей сестры не выдумка, — мрачно произнес он. Я сглотнула ком. Только этого не хватало! Всеми силами я избегала своего дара. Я боялась его намного больше, чем остальные. Для меня он по-настоящему опасен. Именно меня он уничтожит, если я буду им пользоваться. Мама считала, что дар шагающей за край дан ей не просто так, и она обязана помогать людям. К ней шли со всех концов нашей провинции, а порой приезжали издалека. Она не брала ни монеты за свои услуги. И к чему это привело? Те, кто пользовался ее даром, за спиной называли маму проклятой, а ее здоровье стремительно ухудшалось. В итоге она превратилась в живой труп. Естественно, о ней тут же забыли. Вот и вся людская благодарность. Я дала себе слово, что со мной такого не произойдет. Ребенком я еще ходила за край, но как только поняла, что к чему, перестала пользоваться даром. Последние лет двенадцать я его игнорировала. Иногда у меня случались приступы и те, кто за краем, сами прорывались ко мне. Подобное, увы, неизбежно. Но в основном мне удавалось держать дар под контролем. Тейд прекрасно знал, как я боюсь повторить мамину судьбу. Неужели он отдаст меня тому, кто заставит шагать за край? Мы все-таки не чужие люди. Он не может так со мной поступить! — Не стой столбом, — махнула рукой Камила. — Ты не слышала: Тейд послал за тобой. Бегом обратно в спальню. Я задумалась и пропустила последние слова брата мимо ушей. Зря я на него надеялась. Давно пора привыкнуть, что рассчитывать можно только на себя. Вдвоем с Камилой мы бросились в спальню. Ноги в носках ступали бесшумно по каменному полу. Бег помог согреться, и в комнату я ворвалась запыхавшейся и раскрасневшейся. Быстро юркнула в кровать под одеяла и притворилась спящей. Чуть только я легла, открылась дверь — в спальню заглянула горничная Альберты. У нее- то, конечно, есть личная прислуга. — Леди Авета, — позвала горничная, — вставайте. Вас хозяин зовет. — В чем дело? — я изобразила зевок. — Мастер Тейд ждет вас в гостиной. Я откинула одеяла и сказала: — Мне надо сперва одеться и привести себя в порядок. Я только проснулась. — Хозяин велел вам накинуть халат и прийти немедля. Горничная мялась у порога. Похоже, ей приказали доставить меня в гостиную хоть силком. Я оглянулась. А куда подевалась Камила? Небось, убежала на кухню, а я не заметила, когда она свернула в другой коридор. Что ж, Камила мне ничем не поможет. Она и так сделала главное — предупредила. Я хоть знаю, что меня ждет в гостиной, а не иду в неведении как овца на заклание. Я снова встала. Горничная помогла мне накинуть халат и заплести на скорую руку косу. Вид у меня был домашний, но в целом приличный. В конце концов, это не моя вина, что Тейд так нетерпелив. Гордо вздернув подбородок, я вошла в гостиную и тут же встала на пороге как вкопанная. Все из-за незваного гостя. Он обернулся на шум, и я, наконец, увидела лорда северных земель во всей красе. Говорят, когда-то женщины обожали Рентона. О его отваге, уме и обаянии ходили слухи. Первый рыцарь при дворе, непревзойденный воин и завидный жених. В возрасте двадцати трех лет лорд унаследовал северные земли и вскоре женился, у него родился ребенок, но о нем толком ничего неизвестно. Даже пол. Был это мальчик или девочка непонятно. На этом белая полоса в жизни лорда заканчивалась. Никто не знает, что произошло, но в тридцать лет Рентон овдовел. Злые языки шептались, что он убил жену в приступе ревности. Что стало с ребенком, неясно. Возможно, его вовсе не было или же он по сей день живет в замке с отцом. Лорд так и не вернулся ко двору после гибели жены. Заперся в родовом замке и превратился в отшельника, именем которого пугают детей. Дернул же его демон нарушить затворническую жизнь и приехать в нашу глушь! И все ради моей скромной персоны. Я прикинула возраст лорда — примерно тридцать три года. Я пыталась рассмотреть в человеке передо мной того дамского угодника, каким он был когда-то, но видела лишь уставшего небритого мужчину. Может, лорд и красив, но я не могла толком различить его внешность из-за густой щетины и прядей черных волос, свисающих на лицо и ворот мятой рубахи. Кажется, он давно не менял одежду и не спал. Лорд выглядел так, будто мчался от своего замка до нашего поместья без сна и отдыха. Насколько же сильно ему нужна шагающая за край и для какой цели? — Моя сестра — Авета. — представил меня Тейд и добавил весомо: — Шагающая за край. Последняя в наших краях. Лорд подошел ко мне и заглянул в глаза. Я выпрямила спину до хруста в позвоночнике. Я не попячусь, не отступлю. Нельзя показывать свою слабость. Пусть даже магнетический взгляд лорда внушает трепет и пронзает меня насквозь подобно стреле. Я выдержу. Но до чего же черные у него глаза! Это не омуты, а настоящие колодцы, лишенные дна. Провалишься в такой, и ничто уже не спасет. — До меня дошли слухи о тебе, — лорд внимательно изучил меня, а после заявил: — Ты мне нужна. Это была не просьба, а констатация факта. Мое мнение не требовалось. Я нужна лорду, а, когда ему что-то нужно, он идет и берет это. Именно так он решил взять и присвоить меня. Как вещь с полки. — Насколько велика твоя сила? — поинтересовался он. — Достаточно велика. — ответил за меня брат, так как я хранила молчание. — Я лично видел, как она призвала одновременно трех духов. Кто его за язык тянет? Я мысленно предала Тейда анафеме. Случай, о котором он говорил, произошел, когда мне было семь лет. Тот призыв, между прочим, серьезно сказался на моем здоровье. Я всю зиму провела в постели. Именно тогда я впервые задумалась о том, что мой дар и не дар вовсе, а самое настоящее проклятие. — Пусть продемонстрирует свою силу, — потребовал лорд. — Призови хотя бы одного духа. Я желаю посмотреть на тебя в действии. Можно подумать, он пришел в шапито, а я — актер, дающий представление. Больше молчать я не могла. Все зашло слишком далеко. Пора поставить и лорда, и брата на место. — Вы зря ждете. — заявила я. — Вот уже двенадцать лет я не использовала свой дар и, по правде говоря, утратила его. Это была ложь. Наглая и отчаянная. Но что лорд мне сделает? Наличие у меня дара никак не проверить. Не существует такого артефакта. Единственный вариант — заставить меня им воспользоваться. Но пусть попробует, это не так-то просто. Для этого недостаточно топнуть ногой и сказать «хочу». Тейд начал стремительно бледнеть. Еще немного и сравняется цветом с белоснежной скатертью. Но лорда не выбить из колеи так легко, как моего брата. Он из другого теста, а то и вовсе из камня. — С характером, — хмыкнул Рентон. Да, я выдержала его взгляд, хотя это было непросто. Теперь лорд знал, что я — достойный противник. Я не учла лишь одного — насколько сильно я нужна лорду северных земель и на что он готов пойти, чтобы заполучить шагающую за край. Как оказалось на всё. Краем глаза я заметила, как лорд потянулся к ремню. Туда, где закреплены ножны. Быстрое, едва уловимое движение рукой, и Рентон вытащил кинжал. Я открыла рот от изумления — кинжал сам по себе взмыл в воздух и полетел ко мне. Ментальное оружие! Безумно редкое в наши дни, а уж какое дорогое. Лорд, должно быть, невероятно богат. Не одна я об этом подумала — в глазах брата уже мелькали золотые монеты. Жажда наживы настолько затмила его разум, что он даже не возмутился применению оружия. Бедняга Рентон попал, теперь Тейд точно не упустит шанса породниться со столь обеспеченным человеком. Кинжал плыл по воздуху прямиком ко мне. Подлетел к самому лицу и завис напротив носа. Я стояла намертво, голову и ту не отклонила. Каким-то ножичком меня не запугать. Ну, почти. Конечно, мне было страшно и очень, но в тот момент я еще верила, что лорд не причинит мне вреда. Должны же быть какие-то рамки! Мы все-таки цивилизованные люди. Наивная. Я не понимала, с кем связалась. Думала, имею дело с человеком, а оказалось, что со зверем. Он выбрал меня своей добычей, и охота уже началась. Рано или поздно он меня поймает, а дальше… дальше он будет делать со мной все, что пожелает. Я не могла оторвать взгляд от кинжала. Было в нем что-то завораживающее. Ручка и само лезвие из темного металла с витиеватым рисунком. Какие-то древние магические символы и руны. Красивая и опасная вещь. — Не передумала? — уточнил лорд. — Из-за ваших угроз дар ко мне не вернется. — как можно более спокойно ответила я, хотя страх вился ледяной змеей по позвоночнику. Лорд Рентон хмыкнул, а потом щелкнул пальцами, и кинжал полетел куда-то в сторону. Сперва я вздохнула с облегчением, решив, что он отступил. Но радость была преждевременной. Проследив за полетом кинжала, я увидела то. чего раньше не замечала — Альберта и Феликс тоже были в гостиной. Я так сосредоточилась на лорде, что пропустила их приход. Альберта, конечно, не могла пропустить такого представления. Еще и сына притащила. Сама виновата. Кинжал направился к Феликсу — моему двухлетнему племяннику. Ребенок не осознавал угрозы. Кинжал казался ему необычной игрушкой, и он потянулся к оружию. Альберта поспешно заслонила сына. Каким бы человеком не была жена брата, мать она все-таки хорошая. Не добравшись до мальчика, кинжал нацелился на округлившийся от беременности живот Альберты. — Не надо! — взмолился Тейд. — Вы навредите ребенку. — Тебе решать, как все будет. — лорд смотрел исключительно на меня. Даже не следил за перемещением кинжала. — Ты знаешь, чего я хочу. В отличие от лорда я наблюдала за кинжалом, не мигая. У меня были считанные секунды на принятие решения. Лорд не тронет ребенка. Не посмеет. Но вот кинжал подлетел чуточку ближе, и я засомневалась. Сила Рентона в том, что ему нечего терять. Сложно тягаться с человеком, способным на убийство ребенка, но я рискнула. — Я уже сказала, что не могу вам помочь. Я больше не владею даром шагающей за край. Что еще вы хотите услышать? — выкрикнула я. — Правду, — ответил лорд. — Подобный дар не исчезает. Он дается с рождения и остается до конца дней. Покажи мне свою силу. Я покачала головой. Нет, нет и еще раз нет! Пусть просит, угрожает, делает, что хочет я не поддамся. Что угодно, только не снова этот ужас. Лорд не понимал главного: шага за край я боюсь намного больше, чем его. Даже смерть так меня не пугает. Потому что смерть это лишь окончание физического существования. Душа, как известно, вечна. Но хождение за край убивает именно душу. Медленно, мучительно, неотвратимо. И хуже этого нет ничего. Ни-че-го! Но лорду этого не объяснишь. Он и слушать не станет. У него есть цель, он видит только ее. Я — лишь пункт в его плане, деталь, которой предстоит выполнить свою роль. Что со мной будет после этого, не его забота. Наше противостояние зашло в тупик. Ни я, ни лорд не хотели уступать. Кто знает, чем бы все закончилось, не вмешайся Тейд. — Постойте! — воскликнул он. — Не трогайте мою жену и ребенка, умоляю. Я знаю, как ее заставить. Я моргнула. Не может быть, я, наверное, ослышалась. Такой подлости я даже от Тейда не ожидала. В какой-то степени я понимала брата. Он — отец, он любит жену и детей. Но я тоже часть его семьи! Мы росли вместе, играли, делили радости и горести, а потом он просто вычеркнул меня из своей жизни. Это ужасно несправедливо… и очень больно. Я так и не поняла, чем это заслужила. Тейд подошел к жене и протянул руку к кинжалу, который все так и висел у ее живота. — Вы позволите? — спросил он у лорда, и тот кивнул. Кинжал чуть ли не сам лег в руку брату. Сжав рукоять так, что костяшки пальцев побелели, Тейд поднес лезвие к своей раскрытой ладони. — Нет, — покачала я головой. — Умоляю, не делай этого! Но брат был глух к моим мольбам. Упрямо стиснув зубы, он полоснул кинжалом по ладони. Порез вышел глубоким. Потекла кровь. Алая, вязкая Ее металлический запах вмиг достиг моих ноздрей. Кровь — мое слабое место. Она — то, что вызывает приступ. Хочу я или нет, а стоит увидеть хоть каплю, вдохнуть этот густой аромат, и меня выбрасывает за край. Этот раз не стал исключением. Глава 5. О шаге за край Шаг за край — красивое название не самого приятного процесса. Это переход из мира живых в мир мертвых. Ступить за черту, а потом вернуться назад, захватив с собой в мир живых кого-то с той стороны — в этом суть моего дара. Такие, как я, помогают людям общаться с почившими родными, жертвуя при этом собственным здоровьем. Каждый раз оказываясь по ту сторону, я теряю силы. Таковы плата за дар. Поэтому я отказалась от него. Так у меня есть шанс дожить до глубокой старости. Все бы шло хорошо, не вмешайся лорд Рентон. У каждого шагающего за край свое слабое место. Наш дар — особенный. Иногда он срабатывает сам по себе, даже если ты этого не хочешь. Тебя просто выбрасывает на другую сторону против воли. Приступ вызывает то, что у шагающего за край ассоциируется со смертью. В моем случае это кровь. Я с детства ее боюсь. Один ее вид, и я. сама того не желая, пересекаю черту. Все происходит непроизвольно, это невозможно контролировать. К счастью, приступы случаются лишь от свежей, так называемой «живой» крови. «Мертвая», например, менструальная кровь не вызывает подобной реакции. Брат все это знал и сыграл на моей слабости. Я зажмурилась и задержала дыхание. Чтобы не видеть и не чувствовать кровь, притвориться, что ее нет. Не помогло. Одного мгновения — беглого взгляда, неглубоко вдоха — оказалось достаточно. Звуки гостиной отдалились. Треск поленьев в камине, свист ветра за окном, человеческое дыхание становились все тише и тише. Мое сердцебиение замедлялось. Сперва оно стучало тук-тук-тук, потом тук… тук… тук… а затем — тишина. Я открыла глаза. Гостиную окутывал туман. Краски исчезли, все было одинаково серо. Помню, в первый раз шагнув за край, я удивилась, как много, оказывается, оттенков у серого. Им нет числа. За краем есть только этот цвет. Тейд и лорд Рентон остались среди живых. Я видела тени, которые они отбрасывали в мир мертвых. Губы Тейда двигались, он что-то говорил жене. Я напрягла слух — голоса живых едва слышны в мире мертвых. Врат попросил Альберту выйти и увести сына. В этом вопросе я была полностью на его стороне. Не стоило им приходить. Может, тогда бы ситуация развивалась иначе. Рентон, судя по движению его тени, отошел от меня. И правильно. Сейчас рядом со мной лучше не находиться, я опасна. Еще утяну за собой за край. Но если я вернусь, то неподготовленный человек рискует остаться здесь навсегда. Лорд точно знал, как вести себя с шагающей за край. Подготовился. Похоже, он не лгал, говоря, что уже несколько лет ищет человека с моим даром. Рентон устроился в кресле возле камина и закинул ноги на пуфик, пачкая обивку грязью с сапог Альберта ревностно следила за чистотой. Ее и сейчас перекосило от такой картины, но она разумно сдержалась и не сделала замечание. Вместо этого, послушав мужа, она ушла. Я бы тоже не отказалась сесть. Применение моего дара всегда отнимает много сил. Но мне никто не предложил стул, а теперь уже поздно. Мое тело осталось в мире живых. Отсюда я не могу им управлять. Брат и лорд прямо сейчас видят мою пустую физическую оболочку. Рентон подался вперед, не сводя с меня жадного взгляда. Так дети смотрят на выступление волшебника в шапито. Они ждут чуда. И лорд его ждал. Вот только я не желала развлекать его, но кто ж меня спрашивал. Там, где я оказалась, хватало духов умерших. Они окружали меня, тянулись ко мне. Некоторых я видела четче, других лишь мельком, но все они одинаково отреагировали на мое появление. Я была для них ярким цветным пятном в окружающей серости. Напоминанием о жизни. Для них я как медоносный цветок для пчел — они чуют меня издалека. Мертвых манит все живое. Они жаждут отщипнуть хоть кусочек от моей души. Если задержусь здесь, меня порвут на лоскуты. Именно из-за духов опасно оставаться за краем. Они могут утянуть за собой. Счет идет буквально на секунды. Мое время стремительно истекает, надо выбираться. Но тем и плох приступ. Из него сложнее вернуться, чем из добровольного шага за край. Я попыталась сосредоточиться. Во мне клокотала злость напополам с обидой на брата за его поступок, а это плохо. Эмоции сбивают. А тут еще духи вьются вокруг. Пока не нападают, чувствуя во мне силу, но затишье продлится недолго. Особо дерзкие подошли совсем близко. Еще немного и коснутся. Медленный вдох, такой же медленный выдох. За краем нет дыхания, это самовнушение, но оно помогает успокоиться. Собрав силы, я потянула себя назад. Туда, где жизнь. Где светит солнце, где легкие наполняются воздухом, а сердце гонит кровь. Назад, скорее назад! — Ох, — вырвалось у меня. Я будто с разбега врезалась в невидимую стену. Аж дыхание перехватило. Выход всегда неприятен, а я к тому же торопилась. Не люблю задерживаться за краем. Но, несмотря на короткое пребывание там, я чувствовала, что часть меня не вернулась. Так бывает каждый раз. Как будто чья-то злая рука отщипывает по кусочку от моей души. Возвращаясь, я всегда ощущаю зияющую пустоту внутри. От слабости у меня подкосились ноги, и я осела на пол. Конечно, помощи я не дождалась. Обоим мужчинам было не до меня. Они, не отрываясь, смотрели мне за спину. Мне не надо было оборачиваться, я и так знала, что они там видят. Дух. Один все- таки уцепился за меня во время перехода, и его выкинуло вместе со мной в мир живых. В нашем мире духи похожи на сгусток тумана. В зависимости от силы они более или менее сохраняют свой прижизненный образ. Я все-таки бросила короткий взгляд за спину. Этот дух был силен. Он выглядел почти как человек. Точнее мужчина лет пятидесяти. Разве что бесцветный и слегка просвечивающий. Но это норма для духов. — Помоги, — услышала я шепот за спиной. Дух обращался ко мне. Я проигнорировала. Если немного подождать, дух потеряет силу и сам собой вернется в мир мертвых. Да, иногда я слышу их. Духи порой навещают меня. Видеть их — тоже часть моего дара. Большинство приходят с просьбой. Чаще всего передать весточку родным. Кто-то просто молча наблюдает за мной. Но я гоню всех прочь. Стоит дать им поблажку, помочь одному и от духов не будет отбоя. Вечно выполнять поручения мертвых — такая жизнь не для меня. Молчание затянулось. Мужчины потеряли дар речи. Тейд и тот не привык к духам. Обычно видеть их могу только я. Исключение — прямой вызов из-за края. То есть именно то, что произошло сейчас. Я первой нарушила тишину и ехидно спросила: — Устраивает вас такая демонстрация моего дара, лорд Рентон? Лорд моргнул и перевел взгляд на меня. Мне не понравилось, как он смотрел. Словно я ценный приз, который он только что выиграл. В глубине его глаз появился нездоровый маниакальный блеск. Мы застыли, глядя друг на друга. Первым опомнился лорд. Передернув плечами, он сбросил с себя наваждение и резко встал. После чего повернулся к Тейду и заявил: — Я женюсь на твоей сестре. Свадьба состоится сегодня же вечером. Глава 6. О потере свободы Дух за моей спиной стремительно терял силы. Он становился все прозрачнее и вскоре вовсе исчез, но никого это не расстроило. О нем все быстро забыли. Наметилось дело поважнее — свадьба. Организовать ее за пару часов не так-то просто, но Тейд не унывал. Брат развернул бурную деятельность и поставил все поместье на уши. Слуги готовили дом к празднеству — Тейд пригласил соседей. Разве мог он упустить случай похвастаться моим удачным замужеством? Как-никак его сестра станет женой лорда северных земель. Наша семья породнится с древним и могущественным родом. На кухне суетилась кухарка с нанятыми ради такого дела помощницами. Они готовили праздничный ужин. В честь важного события брат расщедрился. Впрочем, голод им с Альбертой теперь не грозит. На те монеты, которые лорд заплатит за меня, они будут жить припеваючи не один год. Все были в предвкушении. Дом и тот очнулся от зимней спячки и встряхнулся. Не радовались свадьбе всего два человека — мама и я. Мама — потому что ей было все равно. Ну а я чувствовала себя невольницей, продаваемой в рабство. Мое настроение полностью соответствовало событию. Тот день я запомнила урывками. Казалось, я тону. Камень, привязанный к ноге, тянет меня на дно, но я борюсь и периодически всплываю на поверхность, чтобы глотнуть воздуха. А потом снова иду ко дну. захлебываясь в жуткой реальности. Все происходило слишком быстро. Я глазом моргнуть не успела, как Альберта при помощи горничной натянула на меня свое старое подвенечное платье. Разумеется, оно было мне велико. Причем сильно. Но времени на перешивание не было. Поэтому ткань по бокам и на груди просто подложили. Горничная торопилась, то и дело коля меня булавками. — Ой! — вскрикивала я каждый раз. — Потерпи. — ворчала Альберта. Она не отходила от меня ни на шаг. Брат приказал следить, чтобы я не сбежала. Ведь я теперь стою целое состояние. — Еще немного и ты станешь женой лорда. — Тоже мне великая честь. — Именно честь. Ты должна благодарить судьбу за этот подарок. Я поморщилась. Судьба могла бы постараться получше, но она подсунула мне грубияна с садистскими замашками. Так себе подарочек. — Я не пойду замуж за лорда Рентона. — заявила я. — Вы с Тейдом меня не заставите. — Еще как заставим, — возразила Альберта. — Тейд — глава семьи, ты обязана его слушаться. Ему решать, что с тобой будет. Неприятно это признавать, но Альберта права. Так устроен наш мир — женщина не может быть сама по себе. За ней обязательно должен стоять мужчина: отец, брат, муж, свекр, да кто угодно. Мужчина заботится о женщине, а еще он распоряжается ею. В моем случае именно брату решать, за кого я выйду замуж. Мне даже пожаловаться на его самоуправство некому. Никто и слушать не станет. — Я закончила, — объявила горничная. Я посмотрела на себя в зеркало и скривилась. Определенно я буду самой уродливой невестой в мире. Платье в районе груди топорщилось, а талия из-за многочисленных сборок выглядела толще бедер. Ничего не скажешь, хороша. — Сойдет и так, — махнула рукой Альберта. — Что делать с волосами? — поинтересовалась горничная. — Заплети косу, а сверху закрепи фату. Надо же, у меня будет фата. Какая щедрость! Я фыркала и крутила головой, пока горничная драла мне волосы, называя это расчесыванием. — Отрастила лохмы, — комментировала процесс Альберта, — так хоть бы ухаживала за ними. — У меня нет прислуги, — парировала я. — Все приходится делать самой. — Ты мне еще поговори. Прикажу укоротить твои пряди вполовину. Я прикусила язык. Альберта на все способна. Мне с ней в случае чего не тягаться. Она весит в несколько раз больше. Задавит… авторитетом. — Пора, — в спальню без стука вошел Тейд. — Лорд ждет в часовне. — Встретимся там, — кивнув мужу, Альберта ушла. Так я как ценный приз перешла из ее рук в руки брата. Он без лишних слов взял меня под локоть и повел к жениху. В нашем поместье была небольшая часовня, но ею давно не пользовались. Когда-то там венчались родители, а вот Альберта пожелала пойти под венец в главном соборе города. Но мне такая честь вряд ли светит, да и не нужно это. Домашняя часовня намного уютнее. Разве что священнослужителя в ней нет. — Давай обсудим все еще раз, — попробовала я воззвать к брату, но он был глух. — Нечего тут обсуждать. Я уже и не надеялся выдать тебя замуж. Тем более, составить такую выгодную партию. Не существует доводов, которые заставят меня передумать. — Ты хоть понимаешь, чем мне грозит этот брак? Лорд Рентон сведет меня в могилу! И довольно скоро. — Не обязательно все будет именно так. Твоя судьба в твоих руках, сестра, — заявил Тейд. — Понравишься лорду, и он будет с тобой мягок. Жена должна доставлять мужу радость, а ты способна доставить лишь неприятности. Но если поработаешь над собой: умеришь гордыню, исправишь вредный характер, то и у тебя появится шанс. Я закатила глаза. Вот только уроков о супружеской жизни от Тейда мне не хватало. Бесспорно, они с Альбертой нашли друг друга и счастливы вместе, но у меня иная ситуация. Наш брак с Рентоном это не история о совместной жизни, это история о борьбе за выживание. Попытка вразумить брата провалилась — мы уже подошли ко входу в часовню. Да и я поняла, что эту стену не пробить. Рука под руку с Тейдом я вошла в часовню. Я думала лорд приведет себя в порядок к свадьбе. Хотя бы переоденется с дороги. Но его плащ и сапоги стали еще грязнее. Рентону было не до приготовлений. Он был занят поисками священнослужителя, согласного немедленно провести обряд. К алтарю меня вел брат. Его жена тоже была здесь, а в дальнем углу пряталась Камила. Она — единственная, кого я была рада видеть из присутствующих. Других свидетелей этого кошмара не нашлось. Встав рядом с женихом у алтаря, я обратилась к святому отцу: — Это все фарс. Они заставили меня. На самом деле, я против этой свадьбы. Брат что-то зло шипел за моей спиной. Вероятно, проклятия в мой адрес. Он же не думал, что я буду покорно все терпеть? Если так, то Тейд плохо меня знает. Святой отец испуганно втянул голову в плечи и посмотрел почему-то на лорда. Так пес смотрит на хозяина в ожидании команды. — Не обращайте внимания, — произнес Рентон. — Когда придет время, она скажет «да». Я повернулась к жениху. Вот это наглость! С какой стати он уверен, что я соглашусь? Я не задала этот вопрос вслух, потому что лорд ответил на него раньше, вытащив из ножен кинжал. Ментальное оружие направилось ко мне. Кинжал завис за моей спиной, да так близко, что я ощущала, как его острие упирается между лопаток. Я перевела возмущенный взгляд на святого отца. Разве он не видит, что это насилие? Но бедняга был еще бледнее меня. Его нижняя губа дрожала, а по лбу градом катился пот. Похоже, не одна я здесь не по своей воле. От священнослужителя помощи не дождаться. — Начинайте, — велел лорд, и святой отец забубнил молитву. Церемония пролетела быстро, как и приготовления к ней. Уже минут через десять я вышла из часовни замужней дамой. Не думала, что моя свадьба будет такой. В детстве, мечтая о замужестве, я точно не представляла, что родной брат отдаст меня за едва знакомого человека. В поместье начали съезжаться гости. Брат собрал всю округу, чтобы похвастаться зятем. По традиции мы с новоявленным мужем сидели по разные стороны длинного стола. Он на одном его конце, я — на другом. Меня такое положение устраивало. Чем позже мы окажемся рядом, тем лучше. Застолье, как ни странно, удалось. На столе было и жаркое, и закуски, и вино. Я подозревала, что наши дела не так плохи, как Тейд говорит. Будь это так, Альберта давно бы похудела. Но, глядя на нее, не скажешь, что она недоедает. Все эти скупые обеды с ужинами были видимостью для меня. За моей спиной семья брата питалась нормально. Вероятно, совесть не позволяла Тейду есть при мне деликатесы, пока я сама давлюсь отвратительной кашей. Но, несмотря на обилие вкусной пищи, для меня этот ужин был не праздником, а унижением. Я мало походила на счастливую невесту. Одета кое-как, жених похож на медведя, только что выбравшегося из леса. Неудивительно, что поздравления гости приносили с опаской, не зная то ли радоваться за меня, то ли сочувствовать. Но хуже всего были шепотки за спиной. Люди, которых я знала с детства — соседи, друзья родителей — насмехались надо мной. — Отхватила лорда, но какого, — обсуждали они. — Отлученный от двора отшельник. — Когда он в последний раз стригся? — Не повезло бедняжке, придется жить с таким-то мужем. И все в подобном духе. Я едва держалась, чтобы не зажать уши ладонями. Болтовня гостей была в сотни раз хуже навязчивого шепота духов. Те хотя бы не говорят гадостей. — Не обращай внимания, — подмигнула мне Камила. Она прислуживала за столом, но чаще болтала со мной, чем выполняли обязанности служанки. — Они завидуют. — Чему? — мрачно поинтересовалась я. — Моему потрясающему наряду или мужу- красавцу? — Не будь букой, — рассмеялась Камила, но улыбка быстро сошла с ее губ. — Я буду скучать. Ты скоро уедешь, а я останусь в этом холодном доме. Завидую тебе. — Не одна, — вздохнула я. — Есть еще мама. Я хочу забрать ее с собой. Но если у меня не получится, обещай, что позаботишься о ней. Без присмотра она пропадет, а Тейд с Альбертой точно не станут утруждаться и ухаживать за ней. Эта проблема волновала меня даже больше, чем собственное незавидное положение. В ответ на просьбу Камила как-то странно на меня посмотрела. Казалось, еще немного и она закатит глаза. Как будто я сказала какую-то нелепость. — Лучше возьми маму с собой, — бросила подруга в итоге и пошла дальше обслуживать гостей — подливать вино в их бокалы и подкладывать жаркое на их тарелки. Постепенно градус веселья рос. Этому способствовало красное игристое вино, которое брат, не поскупившись, достал из погреба. Как ни крути, это больше его праздник, чем мой. Тейд с размахом отмечал избавление от обузы, то бишь от меня. Сама я так и не прикоснулась к еде. Весь вечер меня мутило от нервов. Хотя последние недели я толком не ела, изобилие на столе оставило меня равнодушной. Все мои мысли сосредоточились на другом — на том, кто сидел напротив. Лорд Рентон, как и гости, не брезговал вином. Все чаще и чаще он прикладывался к кубку. Если так дальше пойдет в спальню мне придется тащить его на себе. — Вдруг тебе повезет, он напьется и ничего не сможет. — заметила Камила, в очередной раз проходя мимо меня. Я передернула плечами. Первая брачная ночь. Хотела бы я о ней не думать, но прямо напротив сидел угрюмый и уже довольно пьяный мужчина. Еще час-два и мы поднимемся в спальню, а там… На этом месте фантазия давала сбой. Я мало что смыслила в близости между мужчиной и женщиной. Но одно знала точно — я не желаю, чтобы Рентон стал моим первым мужчиной. Он внушал мне множество чувств — страх, неприязнь, ненависть, но никак не страсть, о любви и говорить нечего. Впрочем, все еще могло обойтись. Этот брак — сделка. Лорду нужен мой дар, а не мое тело. Я успокаивала себя этим. Жаль, получалось плохо. Ведь даже мне — совершенно неопытной девушке — ясно, что мужчина никогда не откажется от наслаждения. Особенно если имеет на него полное право. Самый кошмарный день моей жизни подходил к концу и грозил продолжиться еще более ужасной ночью. Гости уже изрядно напились и едва стояли на ногах. Их голоса и смех сливались в сплошной гул, но вдруг раздался протяжный скрип, и все умолкли Внезапная тишина после всеобщего гомона вызвала нервную дрожь в теле. Я как будто оглохла. Все, и я в том числе, повернулись к лорду. Он медленно встал из-за стола, скрипя ножками стула об пол. Гости морщились как от зубной боли, но никто не посмел сделать Рентону замечание. По титулу и рождению он в разы выше всех собравшихся вместе взятых. Они стерпят любую его выходку. — Пора. — кивнул мне лорд, намекая, что мы уходим. Я не двинулась с места. Это не был умышленный протест, просто я как будто приросла к стулу. Всему виной была слабость в ногах. Можно я не пойду с этим чудовищем в спальню? Умоляю! Видя, что я не тороплюсь к нему присоединиться, лорд нетвердой походкой сам направился ко мне. Его пошатывало от выпитого, но ему, похоже, было плевать, что подумают гости. От стыда за нас обоих сгорала я. — Идем, — тяжелая рука Рентона легла мне на плечо и сдавила его. Приятного в его прикосновении было мало, а ведь это только начало. Сегодня этот мужчина получил абсолютную власть надо мной. Отныне он имеет полное право касаться меня, где пожелает и как ему вздумается. Глава 7. О консуммации Лорд Рентон держал меня за плечо до самой спальни. Буквально вел за собой, как овцу на привязи. Его пальцы вцепились крепко и вместе с тем осторожно. Синяков не останется, но и вырваться не выйдет. Убежать можно, только лишившись руки, а это так себе решение. Не отпустил он и когда мы подошли к двери. По-прежнему удерживая меня, Рентон толкнул ее. вошел в комнату и втянул меня следом. Это была моя спальня, но сегодня она выглядела незнакомо. Я аж споткнулась. Для начала здесь было тепло — в камине весело потрескивали дрова. Я уже и забыла, что так бывает. Кровать радовала глаз свежими простынями, а на столике в углу был графин с вином и тарелка со сладостями. — Ого! — выдохнула я потрясенно. — Я подумал, что немного уюта этой комнате не повредит, — произнес Рентон. Я посмотрела на лорда. Это все он? Хотя чему я удивляюсь, Тейд монеты не потратит на мое удобство. Да и лорд, скорее, заботился о себе, чем обо мне. Вот если бы он ушел, оставив меня здесь одну, но что толку мечтать о несбыточном. Пока я осматривала спальню, Рентон не сводил глаз с меня. Жадный взор скользнул по моему лицу и опустился к вырезу платья. Я застыла, забыв, как дышать. Столько было в его глазах голода и похоти, что мне стало жутко. Такой чисто мужской взгляд. Рентон отпустил мое плечо, но мы все еще стояли слишком близко, и это напрягало. Дыхание мужчины, тепло его прикосновения, оставшееся на коже, чисто физическое желание, которое он не пытался скрыть — я была к этому не готова. Обычно жених и невеста знакомятся раньше, чем в день свадьбы. Даже если это договорной брак, они успевают узнать друг друга, привыкнуть. А что я? Мне достался незнакомый человек, которого интересую даже не я, а исключительно мой дар. Если он сейчас возьмет меня, то лишь потому, что может это сделать. Я ничего для него не значу. Возможно, я не особо ему нравлюсь. Я просто существо подходящего пола. Лорд шагнул ко мне, я попятилась, но сзади была дверь. Мы так и не отошли от нее. Всего пара шагов, и я уперлась в нее спиной. Из коридора доносились звуки застолья. Гости продолжали праздновать. Я могу кричать и звать на помощь, они не услышат. Впрочем, если и услышат, то не придут. То, что происходит между женой и мужем касается только их. Никто не станет вмешиваться. Рентон навис надо мной, буквально навалился всем телом. Он был таким тяжелым, что я едва могла дышать. Его рука легла мне на талию. Я закрыла глаза и прикусила губу, ожидая, что вот сейчас он полезет под юбку. — Раз уж мы теперь муж и жена, будем откровенны друг с другом. Я не горел желанием заключать этот союз, но у меня давно не было женщины, — хрипло признался Рентон, — и я не против снять накопленное напряжение. Я всхлипнула, понимая, чем это признание мне грозит. Рентону нужна женщина, и вот она я — та, что принадлежит ему по праву. С какой стати ему отказывать себе в удовольствии? Потому что я против? Когда это мужа интересовало мнение жены в подобных вопросах? — Твой брат настаивал на том, чтобы брак был консумирован сегодня же, — добил меня Рентон. — Он боится, что я откажусь от тебя. Это условие в духе Тейда. Ненавижу его! Мало того, что продал меня, так еще требует гарантий, что товар не вернут. Теперь ясно, почему Рентон вдруг проявил ко мне интерес. — Как вы докажете ему, что все было? — пробормотала я. Но, еще не договорив, сама догадалась как. Простынь! Мерзавец Тейд потребовал простынь с моей невинной кровью. Я так разозлилась, что будь братец рядом, сама бы пустила ему кровь. Дернувшись всем телом, я ударила Рентона ногой. Кажется, угодила по коленке. Лорд выругался сквозь стиснутые зубы, его хватка ослабла. Почувствовав, что могу сопротивляться, я воодушевилась. Уперлась ладонями в дверь и оттолкнулась. В следующую секунду я со всей силы врезалась в мужчину. Ощущение было, словно на скалу налетела. Воздух вышибло из легких от удара. Зубы клацнули — я лишь чудом не прикусила язык. Рентон покачнулся, но не отступил. Все, чего я добилась — еще немного пространства для себя между мужским телом и дверью. А ведь лорд пьян, его реакция не так быстра, а движения не столь ловки, как обычно. И все равно я против него, что насекомое против исполина. Я занесла руку, размахнулась, метя в ненавистное лицо, но забыла, с кем имею дело. Пьяный или нет, а лорд когда-то был первым среди рыцарей короны. Он участвовал в настоящих сражениях, убивал на поле боя. Ему мое сопротивление как аперитив перед основным блюдом. Только сильнее заводит. Молниеносное движение, и Рентон перехватил мою руку. Сжал запястье и задумчиво нахмурился. — Мне кажется или это отказ? — спросил он. Я моргнула. А что так можно? Я скажу «нет», и он отступит? Не проверю, не узнаю. — Да. — кивнула я, — это отказ. Я не желаю делить с вами ложе, лорд Рентон. Неважно женаты мы или нет. Как ни странно, он отпустил мою руку и даже шагнул назад, но лишь затем, чтобы достать кинжал. Я вздохнула. Терпеть не могу ментальное оружие. Мы знакомы с лордом меньше суток, а я уже устала от этого клинка. Сколько можно, в самом-то деле? — Отвернись, — Рентон дернул меня за плечо, разворачивая спиной к себе. На этот раз я оказалась прижата к двери щекой. Шершавое дерево царапнуло кожу. Вот так все будет? Лорд не любит смотреть жертве в глаза? Но. странное дело, Рентон не спешил приставать ко мне. Напротив, он отошел, судя по звуку шагов, к кровати. Что он задумал? Зашелестело покрывало. Кажется, Рентон сбросил его на пол. Он так готовится к брачной ночи? Но почему мне нельзя смотреть? Говорят, любопытство сгубило кошку. Возможно, оно и меня однажды погубит, но я не могла не подглядеть. Хотя бы одним глазком. Осторожно повернув голову, я посмотрела через плечо. Увиденное повергло меня в недоумение. Я не ошиблась: Рентон откинул с кровати покрывало с одеялами и добрался до простыни. После он занес руку над постелью и приставил к ладони лезвие кинжала. — Если хочешь, подглядывай, — сказал он, — но тогда тебя снова накроет приступ. Я вздрогнула. Ничего от Рентона не утаить, все подмечает До меня, наконец, дошло — он собирается порезать себя! Совсем как Тейд, когда заставил меня шагнуть за край. Но если целью брата было воздействовать на меня, то Рентон хотел сфабриковать простынь со следами невинной крови. Я резко повернулась обратно к двери, зажмурилась и задержала дыхание. Не видеть, не чувствовать кровь — вот чего я добивалась. Надо сказать, лорд удивил. Он не стал брать меня силой, подделал доказательство консуммации брака для Тейда. Что дальше — он станет идеальным мужем? А вот это вряд ли. Рентон преследует свои, одному ему ведомые цели. Я нужна ему для дела. Он не против договориться мирно, но, если придется, применит силу. Я бы даже согласилась на сотрудничество, не иди речь о моей бессмертной душе. Неважно, чего в итоге добивается Рентон, от меня он хочет одного — переходов за край, а это моя погибель. — Вот и все. — произнес он. — Готово доказательство для твоего братца. Думаю, он будет доволен. Можешь оборачиваться, я прикрыл пятно. Я осторожно вдохнула. В воздухе ощущался аромат крови, но совсем слабый, едва различимый. Выдержу. Я оглянулась. Постель была небрежно застелена, крови не видно. — И как я буду спать? — повернувшись уже полностью, я указала на кровать: — Я туда не лягу. Рентон задумчиво посмотрел на постель. Он продумал не все. Конечно, здорово, что он нашел выход из этой щекотливой ситуации, но что дальше? — Ляжем у камина, на шкуре, — в итоге произнес он. — Там тепло. — Вдвоем? — уточнила я и получила в ответ кивок. Я растерянно осмотрела комнату в поисках другого места для сна. Лечь рядом с мужчиной, который пару минут назад открыто заявил, что не против близости, показалось мне плохим решением. Это как дразнить и без того агрессивного пса. Очевидно же что нападет. Рентон, тем временем, подвинул шкуру к огню и лег, оставив немного пространства между собой и камином. Выделил мне уютное местечко. Заботливый. Видя, что я не спешу к нему присоединиться, он похлопал рукой по шкуре. Мол, иди сюда, не артачься. Я так собаку подзывала в детстве, когда она у меня еще была. Я закатила глаза. Бегу как же, пусть ждет. Демонстративно отвернувшись от камина, я прошла к креслу в дальнем углу и устроилась там. — Ну, как знаешь, — пожал плечами Рентон. — Смотри, не замерзни. Ты мне еще нужна. Я обхватила себя руками. Здесь, вдали от огня действительно прохладно. И одеяло не взять, чтобы укутаться. Под ним кровавое пятно, которое мне лучше не видеть. Я была уверена, что не засну в таких условиях, да еще в одной комнате с лордом, но день выдался сумасшедшим. Столько событий, как сегодня, не случилось со мной за последние несколько лет. Я совершенно вымоталась и сама не заметила, как задремала. Спала я недолго. Вскоре проснулась от странного звука. Я не сразу поняла, что это стучат мои зубы. Я продрогла насквозь. — Не передумала? Здесь тепло, — Рентон тоже не спал. Перекатившись на спину, он смотрел на меня. Отблеск от огня высветил его профиль. Покатый лоб, ровный нос без горбинки, упрямую линию подбородка. Кажется, под всей этой неряшливостью скрывается довольно привлекательный мужчина. Почему он так себя запустил? Игра в гляделки затянулась. Я надеялась, Рентон уступит место даме как истинный рыцарь. Но, видимо, с рыцарством лорд северных земель распрощался окончательно. Оставаться в кресле — так себе вариант. К утру я превращусь в льдину. Вздыхая и комкая край юбки, я встала и медленно пошла к камину. Это было далеко не триумфальное шествие. Идущие на казнь и то радостнее выглядят. К счастью Рентону хватило ума не комментировать мою капитуляцию. Понимал, что одно слово с его стороны, и я вернусь обратно на кресло. Добравшись до цели, я остановилась в нерешительности. Чтобы лечь, надо переступить через Рентона. — Не смейте меня трогать! Даже пальцем касаться, — сказала я, шагая через его ноги. — Или что? — приподнял он насмешливо бровь. — Я буду отбиваться, — предупредила серьезно. — Ляг уже и замолчи, воительница, — хмыкнул Рентон. Я устроилась лицом к огню, спиной к мужчине. Между нашими телами было расстояние меньше сантиметра. Огонь согревал, а Рентон закрывал собой от сквозняка. Он не пытался коснуться меня, не подвигался ближе, а просто лежал. Но расслабиться не могла ни я, ни он. Напряжение разлилось в воздухе. Рентон шумно сглотнул и жарко задышал мне в шею. Мужское тело позади меня было в сотни раз горячее огня в камине. По крайней мере, жар от него шел куда сильнее. После очередного мучительного вздоха, Рентон вдруг резко сел. Я замерла. Ну что опять? Сижу далеко — плохо, пришла под бок — еще хуже. Кажется, он уже пожалел, что позвал меня. Ворча себе под нос ругательства, Рентон встал с пола. На этот раз я перекатилась на спину, чтобы видеть лорда, и едва удержалась от смешка, когда он устроился в моем кресле. Вот мы и поменялись местами. Правда, мне без мужчины на полу тоже стало не так уютно. За широкой спиной Рентона я была как за стеной. Пришлось укрыться от сквозняка свободным краем шкуры. Заметив, что я за ним слежу. Рентон мрачно произнес: — Хватит таращиться. Тебе надо выспаться, завтра мы уезжаем. — и отвернулся. Как будто после этой новости можно уснуть! Теперь уж точно сна как не бывало. Я лежала и смотрела в потолок, вслушиваясь в дыхание Рентона, и вскоре обнаружила, что он уснул. Видимо, вдали от моих девичьих прелестей хорошо спится. В конце концов, я тоже разомлела в тепле. Так и закончился самый странный и богатый на события день в моей жизни. А ведь это было только начало. Глава 8. О пробуждении Проснулась я одна на полу. Открыв глаза, увидела камин. Огонь уже потух, лишь угли кое-где тлели. Без огня, одеяла и теплого тела рядом было прохладно, но первое время я лежала неподвижно — притворялась спящей, чтобы разведать обстановку. Я прислушалась к происходящему в спальне. Плеск воды и фырканье — вот что я услышала. Лорд умывался. Решив, что он занят и не обратит на меня внимание, я осторожно перекатилась с левого бока на правый и замерла, дыша через раз. Почему-то мне казалось, что именно так дышат спящие. Мой маневр не заметили, и я рискнула подглядеть. Чуть приоткрыв глаза, осмотрела комнату из-под опущенных ресниц. Долго искать не пришлось. Рентон стоял у таза для умывания. Наполнив его холодной водой из кувшина, лорд разделся по пояс и обтирался смоченной в воде тряпицей. Я застала утренние процедуры в самом разгаре. Я мгновенно согрелась, даже вспотела. Уверена, мои щеки сейчас сравнялись цветом с маком. Ситуация была пикантной, мне следовало отвернуться, но подглядывать за Рентоном оказалось на удивление интересно. Я несколько раз видела бывших рыцарей. Это были обрюзгшие растолстевшие мужчины. Не верилось, что прежде их руки удерживали мечи. Представить их на поле боя было невозможно. Совсем другое дело Рентон. Он не просто когда-то был рыцарем, он им по-прежнему оставался. Широкие плечи с мощной спиной, мускулистые руки, твердый пресс — похоже, он до сих пор регулярно тренируется. — Любишь подсматривать? — насмешливо спросил Рентон. Я непроизвольно дернулась от испуга и еще больше покраснела, хотя, казалось бы, куда сильнее. Меня поймали на месте преступления. Стыдно-то как. — Я только проснулась, — пробормотала я. Мог бы одеться, раз в курсе, что я не сплю. Но нагота лорда не смущала. Он закончил умывание, как ни в чем не бывало, и теперь вытирался. На этот раз он не сводил с меня глаз, и я спрятала лицо за распущенными волосами. Не представляю, как смогу общаться, а главное — жить с этим мужчиной. Всего минута в его обществе, а я уже не знаю, куда себя деть. Не выдержав, я вскинула голову и посмотрела на Рентона в упор. Зря. У него взгляд как острие стрелы, нацеленной мне прямо в грудь. Он глядит, а я чувствую себя под прицелом. Кажется, вот-вот выстрелит. Удар сердца, один, другой. Рентон шагнул в мою сторону и остановился в нерешительности. Он как будто хотел что-то сделать или сказать, но сомневался, что это будет уместно. Увы. мне было не суждено выяснить, что он хотел — в этот самый момент раздался стук в дверь. — Доорое утро, молодожены. — послышался из коридора голос Теида. — Вы уже встали? Я могу войти? Рентон мгновенно переменился. От утренней расслабленности не осталось и следа. Он сделал мне знак рукой — поднимайся с пола. Я тут же вскочила на ноги. Брат не должен понять, где мы спали. Тейд явился в мою спальню так рано не без причины. Он пришел за доказательством консуммации брака. Все должно выглядеть так, будто мы провели эту ночь в объятиях друг друга. Или у нас будут проблемы. — Минутку, — ответил Рентон. — Мы только что проснулись, — а после прошептал уже мне: — Снимай платье. — Вот еще! — возмутилась я тоже шепотом. В ответ Рентон без лишних слов взял меня за плечо и развернул лицом к зеркалу. — Ох! — вырвалось у меня. Ну и вид! Если растрепанные волосы можно списать на страстную ночь, то измятое платье плохо вписывалось в этот образ. Разве что муж мне попался темпераментный и, не раздев, взял меня прямо в подвенечном наряде. И все равно это не объясняло, почему я спала в одежде. — Отвернитесь, — потребовала я. Рентон насмешливо приподнял бровь, не торопясь выполнять просьбу. — Я серьезно. — уперла руки в бока. — Вы там долго? — донеслось из-за двери. Брат терял терпение. Махнув рукой, Рентон повернулся ко мне спиной. Мол, делай, что хочешь, женщина. Я быстро стянула с себя подвенечное платье. Благо его почти не пришлось расшнуровывать. Оно было настолько мне велико, что слезло прямо так. Бросив платье в угол, я схватила со спинки кресла халат и накинула его. Как раз вовремя — Тейд, наплевав на этикет, ворвался в спальню. А ведь мы заперли дверь! Но у брата, как у хозяина поместья, имелись ключи от всех дверей. — Я смотрю, у вас принято входить без приглашения, — нахмурился Рентон. — Только по важному делу, — окинув меня взглядом, Тейд направился прямиком к кровати. Без лишних слов он сорвал с нее покрывало с одеялами и уставился на простыню с алым пятном по центру. Я не успела отвернуться, и меня замутило от вида пятна. К счастью, на высохшую кровь я реагирую не так остро, как на свежую. Обошлось без приступа. — Доволен? — спросил Рентон. Тейд не спешил с ответом. Он перевел взгляд с пятна на меня, потом на лорда. Внимательно изучил обоих. Особенно долго его взор задержался на руке Рентона. Той самой, что он порезал, создавая видимость состоявшейся брачной ночи. — Мне все равно, что между вами было или не было, — заявил Тейд, окончив осмотр. — Это, — он ткнул пальцем в пятно, — доказательство консуммации вашего союза, которое я немедленно засвидетельствую перед гостями свадьбы. Вы не сможете опротестовать этот брак, лорд Рентон. В случае чего я буду ссылаться на эту простынь. Тейд обо всем догадался. Вмиг раскусил обман. Все просто — лжец лжеца видит издалека. Наконец я поняла, зачем брат устроил фарс с пиром и гостями. Они были нужны, чтобы подтвердить наш с лордом союз. Все-то он продумал, я прямо восхитилась. Кажется, я недооценивала умственные способности Тейда. Не дожидаясь ответа, брат сдернул простыню с кровати и гордо с ней удалился. — Похоже, мы теперь крепко связаны, воительница, — задумчиво произнес Рентон. Я кивнула. Да, с этих пор наш брак нерушим. Простыня — весомое доказательство. Стоит Тейду ее предъявить, и меня даже на невинность не станут проверять. Я посмотрела на все еще обнаженного по пояс лорда. Муж. Пора привыкать к этому слову. Глава 9. О старых счетах Мне понадобилось время, чтобы привести себя в порядок. Рентон ушел раньше, а я опоздала на завтрак. Пока оделась сама, пока помогла маме. В общем, когда мы с ней спустились в столовую, еду уже убрали. Я печально осмотрела пустой стол. Похоже, сегодня мы опять на диете. — Вы поздно, — ехидно заметила Альберта. — Так прикажи подать им завтрак отдельно, — вмешался Рентон. — У нас не так много времени до отъезда. Альберта скривилась. Она терпеть не могла, когда ею командовали. Тейд и тот себе подобного не позволял. Но еще больше она не любила тратить еду на бесполезных существ. То есть на меня с мамой. Вот только с лордом северных земель особо не поспоришь. Альберте пришлось подчиниться. Уверена, она считает минуты до нашего отъезда. Такого завтрака я давно не видела. Кухарка принесла свежий омлет, поджаренный хлеб, ломти сыра и вяленого мяса. У меня рот наполнился слюной. Не знаю, как не потеряла сознание от дивных ароматов. С трудом я удержалась, чтобы не наброситься на еду немедля. Сперва надо было покормить маму. Она ела без аппетита. Для нее нет разницы — омлет или каша. Вряд ли она ощущает вкус. Но еда пошла ей на пользу — на впалых щеках проступил румянец. Как она будет без меня? Я боялась ответа на этот вопрос, потому что знала — без моего присмотра мама долго не протянет. Нельзя оставлять ее здесь. Мама поела и, наконец, настал мой черед. Я изо всех сил старалась не набрасываться на еду, вести себя воспитанно и все такое. Но стоило первому кусочку мяса лечь на язык, и, что было дальше, я плохо помню. На меня нашло затмение. Я ела все подряд. Жадно хватала руками и запихивала в рот, не думая, как выгляжу со стороны. Я уже и забыла, что еда бывает такой свежей и вкусной и существует не только для того, чтобы протянуть еще день, но и приносит удовольствие. Я чуть ли не мурлыкала от наслаждения. Жмурилась и облизывала пальцы как простолюдинка. Куда только подевалось дворянское воспитание. Очнулась, ощутив на себе чужой взгляд. К этому моменту я уже умяла несколько кусков сыра с мясом, тарелку омлета и три хлебца. Живот сыто урчал, и на меня накатила слабость, какая бывает после переедания. Оказывается, Рентон все это время не сводил с меня глаз. Странное у него было выражение лица. Как будто он меня… жалел? Мне стало не по себе. Вот уж его жалость мне точно не нужна. Какой с нее толк? Все равно, когда придет время, заставит шагнуть за край, а это куда страшнее недоедания. — Как давно ты не ела? — спросил Рентон. Я нахмурилась, припоминая. Позавчера меня лишили части ужина, вчера было не до того — шаг за край, сборы, свадьба. На пиру я так нервничала, что ничего не замечала вокруг. Получается, я не ела больше суток. Что ж, бывало и хуже. — Не очень долго, — пожала я плечами. — Это не повторится. Ты будешь есть досыта. — пообещал Рентон и перевел осуждающий взгляд на Альберту. Та, фыркнув, ушла. Мое питание теперь проблема лорда, а выслушивать упреки Альберта не обязана. Мы остались вдвоем в столовой, не считая маму. Но она в своем состоянии скорее отсутствовала, чем присутствовала. Я посчитала момент подходящим для серьезного разговора. — Послушайте, — произнесла я, но Рентон перебил. — Раз мы теперь муж и жена, обращайся ко мне на «ты», — сказал он. Я кивнула. Ничего не имею против. — Ты упомянул, — снова начала я, — что мы сегодня уезжаем. Мы должны взять мою маму с собой. — В этом есть необходимость? — уточнил Рентон. — Я понимаю, что она — обуза. Но здесь ей не жить. Они быстро сведут ее в могилу. Я сама буду заботиться о ней, — заверила я. — Она не доставит хлопот. Ест она мало. Ты ее не увидишь и не услышишь. — Мы едем на лошадях, — огорошил меня Рентон. — Она не справится. — На лошадях? — не поверила я своим ушам. — Но я едва держусь в седле. С этим даже я не справлюсь! — Я тебя научу. В верховой езде нет ничего сложного. — Но как же мои вещи? — у меня их немного, и они не самые лучшие, но какая-то одежда у меня есть. — Возьмем самое необходимое. А за твоей мамой и оставшимися вещами я позже пришлю карету. Определенно мы с Рентоном по-разному видели путешествие в его замок. Я не могла представить себя мчащейся куда-то верхом на лошади. Да я свалюсь через пару метров! И сломаю шею. Не видать тогда лорду шагающей за край. Все это я высказала Рентону, отчаянно жестикулируя, и припечатала в конце: — Не поеду на лошади. — Значит, побежишь с нею рядом. Я все сказал. Развернувшись на пятках, он покинул столовую. Невозможный мужчина! С ним даже спорить нереально. Он просто уходит. Вот как его понять? То он проявляет заботу, то становится жестоким. Он явно из тех, кто не терпит возражений. До тех пор, пока я делаю все. как он хочет, Рентон добр ко мне. Но стоит запротестовать, и знакомишься со злой ипостасью лорда северных земель. И все же главное я для себя услышала — Рентон согласился забрать маму. Пусть не сразу а чуть позже, но она будет со мной. Это огромный прогресс. Рентон торопился, словно каждая лишняя минута, проведенная вне родных стен, причиняла ему страдания. Я заподозрила неладное. Может, его дома кто-то ждет? Любовница, например. Надеюсь, что нет. Не хватало еще, чтобы меня оскорбляли изменами. Пусть наш брак — фикция, это не повод унижать меня. Из окна столовой я наблюдала, как во дворе седлают двух лошадей — жеребца и кобылу. Я надеялась, что после разговора со мной здравый смысл победит, но увы. Рентон все- таки безумец. Он не шутил насчет поездки верхом. В последний раз я была в седле лет пять назад. Это путешествие станет для меня кошмаром! Я разозлилась на лорда. Не знаю, за что сильнее — за лошадей или за гипотетическую любовницу. За этим гневом прятался страх. Я впервые покидала родной дом, это не могло не пугать. Я бурлила как закипающий на огне чайник, не зная, на кого вылить кипяток. И тут под руку попался Тейд. Не повезло брату — мы случайно столкнулись в коридоре. — Это все ты! — налетела я на него. — Надеюсь, теперь ты доволен. Я, наконец, уйду из твоей жизни и, возможно, вообще из жизни. Что я тебе сделала? За что ты так со мной? Тейд был рад нашему спешному отъезду и не скрывал этого. Ему прямо не терпелось избавиться от меня, и это лишь сильнее выводило меня из себя. — За что? — ощетинился брат. — Да я с детства жил в твоей тени! Младший ребенок, ненаглядная дочка, одаренная девочка — все носились с тобой, как с писаной торбой, особенно родители. Для них ты была всем, а я стоял на втором месте. Ты вечно болела, словно нарочно перетягивая их внимание. Авета такая хрупкая, ей нужен особый уход, — передразнил Тейд отца. — Ты обвиняешь меня в черствости по отношению к матери, но она сама всегда была черства со мной. Ты. конечно, этого не замечала. Ведь тебя окружали любовью, у тебя все было хорошо. А я жил в твоей тени. Нелюбимый и нежеланный ребенок. Я слушала, хлопая ресницами, а Тейд все говорил и говорил. Впервые мы коснулись этой темы, я и не подозревала, сколько негатива накопилось в брате. Ощущение было, словно он вылил на меня ушат помоев. Как теперь отмыться? — Помнишь ту зиму, что ты проболела? — начав изливать душу, Тейд уже не мог остановиться. — Все ухаживали за тобой, мать дневала и ночевала у твоей постели. Отец тоже вечно крутился поблизости. Обо мне родители тогда просто забыли, как если бы у них был один ребенок — ты, Авета. Я чувствовал себя ненужным в этой семье. Ничего удивительного, что, когда я вырос, наша семья стала не нужна уже мне. Теперь у меня есть Альберта и дети. Они любят меня. Ревность — вот в чем причина отчуждения между нами. Кто бы подумал, что она всему виной. Мне казалось, что мы с братом в равном положении. Что бы он ни говорил, родители одинаково заботились о нас. Жаль, что он все воспринимал вот так. — Так это твоя месть? — спросила я. — За испорченное детство? — Не выдумывай, — отмахнулся Тейд. — Я давно не обиженный мальчик, я — мужчина. Но я не вижу ни одной причины, по которой должен заботиться о тебе, жертвуя благополучием своей семьи. Ты мне фактически чужая, Авета. Уезжай с новоявленным мужем и не возвращайся. Тейд не стал выслушивать мой ответ, да мне и нечего было добавить. Когда он захотел уйти, я его не удерживала. Пусть идет, мы все сказали друг другу. — Позаботься хотя бы о маме, пока я ее не заберу! — единственное, что я крикнула ему вслед. Тейд лишь дернул плечом. Было это «да» или «нет», я не поняла. Хорошо, есть Камила. На нее вся надежда. Если Рентон думает, что я забуду про его обещание перевезти маму в замок, то он ошибается. Не видать ему шагающей за край, пока она не окажется в безопасности, рядом со мной. Глава 10. О несчастном случае Я толком не успела попрощаться с мамой и Камилой, а уже пора было выезжать. Во дворе ждали две лошади. Кобыла для меня, жеребец для лорда. Он-то на коня вскочил в два счета. Оттолкнулся от земли и буквально взлетел в седло — я аж залюбовалась. Другое дело я. Верховая езда не была среди моих любимых занятий, так что держалась я в седле паршиво. Плюс платье на мне не подходило для прогулки верхом, но специального костюма у меня не было. Первая попытка забраться на лошадь по кличке Ласка провалилась. Я запуталась в юбке и чуть не упала. Лишь с помощью бревна и брата я кое-как взгромоздилась на Ласку. За моими потугами со стороны наблюдал Рентон. С каждой минутой он мрачнел все сильнее. А он думал, я шутила, когда говорила, что езда верхом не мое? — Это будет тяжелая поездка, — вздохнул лорд. — Сам виноват, — процедила я сквозь сжатые зубы. Мне сейчас было не до пререканий. Удержаться бы в седле. Усаживаясь, я завалилась на бок и едва не упала на землю, но чудом вернула равновесие и выпрямилась. Юбка задралась чуть ли не до колен, но сколько я ее не одергивала, лучше не стало. Пока я мостилась. Ласка ржала и трясла головой. Даже она смеялась над моей неловкостью. Но вот я кое-как закрепилась в седле и только вздохнула с облегчением, как Рентон тронулся с места. — В путь, — не дав мне передохнуть, он направил коня к воротам. По его задумке я должна была поехать следом. Но проще сказать, чем сделать. У меня никак не получалось заставить Ласку сдвинуться с места. Я била ее пятками по бокам, но она упорно стояла. — Ну же. моя хорошая, давай поедем, — попросила я лошадь. Ласка фыркнула и медленно побрела к конюшне. — Да не туда! — воскликнула я. — Нам в другую сторону. Это было полное фиаско. Мои щеки пылали от стыда. Все, кто собрался во дворе, потешались надо мной — от брата до кухарки. — Ты должна управлять лошадью, а не она тобой, воительница, — подъехал ко мне Рентон. Взяв поводья, он потянул Ласку за собой. Она, понурив голову, подчинилась. Так мы и выехали за ворота. Я оглянулась назад лишь раз и то пожалела об этом. На крыльце дома стояли Тейд с Альбертой, а не те, кого я действительно хотела видеть. За воротами Рентон отпустил поводья, предоставив мне управление лошадью. У меня худо-бедно получилось. — Поторопимся, — сказал он. — До моего замка месяц пути в карете. Верхом мы управимся быстрее. Плюс часть дороги сократим порталами. Жаль, они работают только на небольшие расстояния, — посетовал он. — Вот и скачи вперед, а я догоню, — проворчала я. Настроение у меня было отвратительное. Эта поездка мне категорически не нравилась. В седле было жутко неудобно. Мы только выехали, а у меня уже ныла поясница. Через несколько часов боль станет невыносимой. Но Рентон как будто не слышал раздражения в моем голосе: — Поедем через лес, — заявил он. — Это сэкономит нам полдня. Он указал на черную полосу на горизонте. Мне знаком этот лес. Весной и летом частенько я бывала там, собирала дары природы, но далеко никогда не забредала. Всем известно — в лесу водятся хищники и разбойники. Ехать через него — самоубийство. Я сказала об этом Рентону, но он не впечатлился. — Я сумею нас защитить, не переживай, — его рука легка на ножны. — С бандой разбойников одним ножичком не справиться, — фыркнула я. — Ты и представить не можешь, на что способен этот ножичек. «Самоуверенный чурбан!» — выругалась я про себя. Отчасти я даже хотела, чтобы нам встретились разбойники. Посмотрела бы я тогда на лорда. Вот только, если с ним что-то случится, мне тоже придется туго. Обидевшись, я замолчала, но долго в тишине не выдержала. Разговор отвлекал от тягот дороги, за ним время летело незаметно. Меня с самого начала мучил вопрос — чей дух Рентон так отчаянно хочет призвать? Догадок было масса, но я хотела знать наверняка. В конце концов, рано или поздно ему придется рассказать мне все. Почему не сейчас? — Кто тебе нужен? — спросила я, подъехав ближе. Я изо всех сил старалась держаться с Рентоном вровень. Это было ох как непросто. Он посмотрел на меня с недоумением. — Я имею в виду из духов, — пояснила. — Кого ты хочешь призвать? Рентон отвернулся. Как-то слишком резко, словно пряча лицо. Что такого ужасного я могла на нем прочесть? — Хорошо, можешь не говорить, — кивнула. — Я попробую угадать. Может, тебе нужен дух богатого дядюшки? Он умер, не успев сказать, где спрятал клад с монетами. Ты перерыл весь сад. простучал все стены, а клад не нашел, и я твоя последняя надежда. — В одном ты права. — произнес Рентон. — Ты — моя последняя надежда. То, как он это сказал, напрочь отбило у меня желание насмехаться. Будучи ребенком, я часто присутствовала на сеансах матери и видела тех, кто приходил к ней за помощью. Я не запомнила их лиц, но их голоса отложились в памяти. Не считая нюансов, они звучали всегда одинаково — надломлено. В каждом звуке сквозило страдание. Именно его я услышала сейчас в голосе Рентона. Мне стало стыдно за нелепую выдумку с кладом. Но даже если лорд потерял кого-то важного для себя, это не повод рисковать моим здоровьем. Я в отличие от дорогого ему человека еще жива. Но кого же он лишился? У меня было всего одно предположение — это жена. Я слышала, она была невероятной красавицей. Должно быть. Рентон очень ее любил. Задумавшись, я ушла в себя и надолго замолчала. На этот раз тишину нарушил лорд: — Ты в состоянии призвать дух где угодно? — спросил он. Вообще-то у мамы это действительно получалось, но я в отличие от нее не развивала свой дар и не пробовала ничего подобного. Я догадывалась, почему Рентона это интересует. Уж очень ему хочется пообщаться со своим духом. С него станется отправить меня за край прямо посреди леса. — Лучше всего устанавливать контакт с духом там, где он погиб или где жил, — сказала я. — Так его проще призвать. Обычно духи привязаны к знаковым для них местам. — Я так и думал, — кивнул Рентон. На этом разговоры стихли. Мы как раз въезжали в лес, и мой спутник настороженно притих. Я ехала за ним и видела, как напряглась его спина. Что бы Рентон не говорил о безопасности нашего маршрута, он знал, что это ложь. Зимы в наших краях не такие холодные как на севере. Хотя и у нас бывают морозы. На дороге снег, разбитый копытами лошадей, растаял и превратился в слякоть и грязь, зато в лесу его было предостаточно. Пока мы ехали по открытой местности, главной проблемой был ветер. Он выдувал остатки тепла из-под меховых плащей. В лесу ветер стих. Деревья словно стена служили надежным укрытием от его завываний, но они же закрывали солнце, которое хоть немного согревало. Я поежилась и не только от холода. Не нравилась мне идея ехать через лес. Нутром чуяла, что ничем хорошим это не закончится. Но упрямого лорда северных земель невозможно переубедить. И все же шестое чувство редко меня подводило. Мы проехали всего ничего, когда Ласка вдруг дернулась подо мной, а после резко остановилась. — В чем дело, девочка? — я наклонилась к уху лошади. — Ты что-то почуяла? Естественно, кобыла мне не ответила, но я и сама услышала то, что заставило ее нервничать. Рычание — вот что это было. Вскинув голову, я посмотрела на ближайший куст. Среди веток сверкали красные глаза. Хищник! Волк или рысь. Впрочем, какая разница, кто именно меня сожрет? Я инстинктивно дернулась в сторону от кустов, забыв, что вообще-то нахожусь в седле, а оно в свою очередь — на лошади. Мое резкое движение еще сильнее напугало и без того настороженную кобылу. Возможно, я ударила ее пятками или как-то иначе подстегнула, но моя спокойная лошадка вдруг превратилась в дикого мустанга. — Поводья! — донесся до меня крик Рентона. — Держи поводья! Мне повезло — я успела вцепиться в них намертво, а еще прижаться животом к спине лошади. Буквально за миг до того, как Ласка понесла. Вот мы стояли на месте, а уже в следующую секунду мчимся через лес. Не разбирая дороги, не огибая кустов, а перепрыгивая через них, а то и вовсе ломясь напрямик. Моя голова болталась на шее как на шарнире. Меня подкидывало вверх-вниз в седле, и каждый раз я больно ударялась копчиком. Если выживу, неделю не смогу нормально сидеть. Я не понимала, куда мы несемся. Определить направление было нереально, как и управлять этой бешеной скачкой. Ласка не слушалась меня. Я натягивала поводья, пытаясь ее остановить, но лошадь даже не замедлилась. Соскочить с лошади тоже было нельзя. Риск сломать шею при падении слишком велик. Я могла лишь намертво вцепиться в гриву кобылы, прижаться к ее шее и надеяться, что рано или поздно она устанет и сама остановится. Так себе план, но другого у меня нет. Не знаю, сколько это длилось и в какой момент слева от меня появилась тень. Кто-то несся быстрее Ласки и нагонял нас. Я испугалась, что это волк. Он мог броситься в погоню за добычей. Кобыла, рассудив так же, шарахнулась вправо, и я едва не слетела на землю. — Держи ровнее, — приказала тень. К счастью, это был не волк, а Рентон. Он спешил на подмогу. Впервые с момента нашего знакомства я обрадовалась лорду. Он обязательно придумает, как остановить это взбесившееся животное, и спасет меня. Рентон не подвел. Он нагнал Ласку и ухватился за поводья. Вот только замедлить кобылу было не так-то просто. Благодаря его усилиям Ласка немного сбавила скорость, но полностью останавливаться не собиралась. Долго так продолжаться не могло. Рентон долго не удержит лошадь. Видя, что ситуация выходит из-под контроля, он дернул поводья. Не знаю, на что он рассчитывал, но результат мне не понравился. Ласка встала на дыбы. Я только ахнула. Может, более опытный наездник усидел бы в седле, но не я. Чувствуя, что падаю, я вцепилась в то, что было ближе всего — в руку Рентона. Хватка у меня мертвая, не освободиться. В итоге упали мы оба — и я, и лорд. А лошади поскакали дальше. Только и виднелись их мелькающие среди деревьев зады, и то недолго. Я рухнула на спину. Сугроб смятия падение, обошлось без травм. Рентон приземлился рядом. Вот так поездка! Я осторожно приподняла голову и ощупала себя. Вроде переломов нет. Но лошадей мы, конечно, потеряли. Их теперь не догнать. Рентон уже встал и приводил одежду в порядок — поправлял плащ, отряхивал снег. Помогать мне он не торопился. — Мог бы подать руку, — пробормотала я, поднимаясь. — Могла бы слушать меня, и мы бы не лишились лошадей, — парировал он. Надо же. еще и злится. А я предупреждала, что не умею ездить верхом. — И что теперь? — спросила я. оглядываясь. Кругом был лес. Ни намека на тропинку, не говоря уже о дороге. Кто знает, куда нас завезла ненормальная Ласка. — Продолжим путь пешком, — дернул плечом Рентон. — Выберемся из леса и в ближайшей деревне купим других лошадей. — Отличный план. Ты знаешь, куда идти? Рентон на секунду задумался, а потом кивнул вправо. Как по мне. это направление ничем не отличалось от других, но спорить я не стала. Я никогда не забредала так далеко в лес. Идти оказалось сложнее, чем ехать верхом. Ноги то и дело увязали в сугробах, снег набивался в сапоги, и они быстро промокли. Я замерзла, устала и проголодалась. Даже ворчать на Рентона не было сил, хотя претензии к нему накопились. Мы шли без привала около двух часов, как вдруг Рентон остановился и вскинул руку. — Замри! — приказал он. Я фыркнула. Вот еще! И не подумаю подчиняться. Я так злилась на лорда, что не могла трезво оценивать ситуацию. Гнев окончательно застил разум. Я пошла дальше, как ни в чем не бывало. Но уже в следующую секунду Рентон настиг меня, сбил с ног, и мы вместе повалились в снег. Падение, удар, я намертво прижата к земле мужским телом. Под его весом я не могла дышать. Если он немедленно не слезет, я погибну от нехватки воздуха. Я завозилась, пытаясь сбросить с себя Рентона. Он приподнялся на локтях, но полностью отпускать меня не спешил. — Да слезь ты с меня, — толкнула я в грудь Рентона. Теперь, когда он опирался на локти, я могла свободно дышать. Нужда в освобождении отпала, моей жизни ничто не угрожало, но близость мужского тела нервировала. Почему он не встанет? Почему так странно смотрит? — Помолчи хоть немного, — Рентон закрыл мне рот рукой. Я возмущенно засопела, всерьез подумывая — не укусить ли наглеца за палец? Но тут до слуха донеслись голоса. Кажется, мы в лесу не одни. Глава 11.0 приключениях в лесу — Это разбойники, — шепотом сообщил Рентон. — Ты так вопила, что привлекла их внимание. — Когда это я вопила? — он убрал руку от моего рта, и я смогла говорить. — Когда неслась через лес на лошади. Я нахмурилась. Не помню такого, но не исключаю, что кричала непроизвольно. Я не виновата! Это все страх. — И что теперь? — уточнила я. — Будем надеяться, нас не заметят. Мы затаились. Рентон по-прежнему был слишком близко ко мне. буквально лежал сверху, но я старалась об этом не думать. Куда важнее разбойники. Они представляют реальную угрозу. Увы, нам не повезло. Не знаю, что нас выдало. Хруст снега, перешептывание или у разбойников просто отменное чутье, но нас обнаружили. Кто-то крикнул: — Вон они! Рентон тут же вскочил на ноги. В его правой руке уже сверкал клинок, но другого оружия у лорда не было. Я тоже не стала разлеживаться. Встав на четвереньки, обернулась на шум. Разбойников было пятеро. Не самая большая банда, но на нас может хватить. У них тоже были кинжалы. Правда, не ментальные, но летали они не хуже. Что. собственно, и продемонстрировал один из мужчин, метнув оружие в Рентона. Вжух — кинжал прорезал воздух, вмиг добравшись до цели. За секунду до встречи с ним Рентон отклонился влево. Простое, даже расслабленное движение, но кинжал, пролетев мимо, воткнулся в дерево. Не дожидаясь новой атаки. Рентон сам ринулся в бой. На бегу он запустил свой клинок в одного из разбойников. Тот тоже хотел красиво увернуться, но не тут-то было. Кинжал повторил его маневр и все-таки достиг цели — вспорол бандиту бок. У меня в ушах зазвенело от его вопля. — Ментальное оружие! — догадались разбойники. Что ж, по крайней мере. Рентон не один против пятерых, на его стороне кинжал. Вдвоем у них есть хоть какие-то шансы на победу. Я, к сожалению, помочь не могу. Мало того, что воин из меня аховый, так я еще не в состоянии смотреть на кровь. Едва кинжал ранил одного из разбойников, я отвернулась и закрыла нос и рот ладонью. Сейчас крайне неподходящее время для шага за край. Мое тело останется в мире живых, делай с ним что хочешь. Я не видела, что происходит, зато превосходно слышала. Звуки ударов, вскрики, хруст снега под ногами и свист ветра от ментального оружия. Неизвестность пугала особенно сильно. Никаких гарантий, что в схватке побеждает Рентон. Возможно, его убивают прямо за моей спиной, а затем придет и мой черед. Решив не искушать судьбу, я поднялась на ноги. Пока разбойники заняты лордом, у меня есть шанс сбежать. От них, от мужа, от опасности, угрожающей моей жизни. Оставаться на месте и чего-то ждать в подобной ситуации неразумно. Подхватив юбку, я бросилась в чащу леса. Направление не выбирала. Все равно я понятия не имею, где мы. Вот скроюсь от разбойников и разберусь. Вскоре позади раздались шаги преследователя. Кто-то бежал за мной. Я прибавила ходу, думая, что это один из разбойников, но услышала: — Стой! С ними покончено. — это был голос Рентона. Я сделала, как он велел — остановилась. Одной в лесу небезопасно. Если уж Рентон победил, следует признать, что мне лучше быть с ним. По крайней мере, пока мы в лесу. А там видно будет. Я медленно обернулась. Лорд стоял в десятке шагов от меня, держась рукой за дерево. Вид у него был бледный. Вряд ли тому виной усталость. Он ранен! Я не видела крови, но ощущала ее тошнотворный запах. — Не подходи близко, — хрипло предупредил Рентон. — Или тебе станет плохо. Отвернись и иди вперед, а я буду тебя направлять. Это была странная прогулка по лесу. Я шла первой, при этом не зная, куда именно. Рентон следовал за мной, периодически отдавая указания — сверни направо, держись немного левее. Иногда мы останавливались, и он отдыхал. Меня тревожило его дыхание — хриплое, с перерывами. Похоже, рана не пустяковая. А проклятые деревья как назло не заканчиваются! Может, я не прочь овдоветь, но точно не посреди леса, выход из которого самостоятельно не найду. Мы шли все медленнее и медленнее. Перерывы на отдых напротив становились длиннее. Надеюсь, цель близка. Долго Рентон не протянет. Я не понимала, куда мы идем, пока не увидела среди деревьев темное пятно. Не сразу я разглядела в нем сторожку. Судя по всему, заброшенную. Снег на крыльце не примят, значит, здесь давно никого не было. — Остановись, — сказал Рентон, когда до сторожки осталось шагов десять. — Я пойду внутрь, а ты жди на улице. — Думаешь, там опасно? — насторожилась я. — Нет, — ответ удивил. — Тогда почему мне нельзя войти? — Я должен обработать рану. Ты же не хочешь поучаствовать? Я замотала головой. Это как-нибудь без меня. Рентон хмыкнул: — Так я и думал. Подожди на улице, пока я закончу. Я тебя позову. И не смотри назад. Там грязно. Я сглотнула ком в горле. Он намекает на то, что снег позади нас испачкан в крови. Сколько же ее он потерял? Я не была уверена, что Рентон справится с раной в одиночку, но помочь не в моих силах. Едва я увижу кровь, как меня выбросит за край. Я просто застыну. Бесполезнее меня в этом деле никого нет. В такие моменты я ненавидела себя за беспомощность. Рентон поднялся на крыльцо сторожки и толкнул незапертую дверь. Я слышала его тяжелые шаги и скрип давно не смазываемых петель. Вот он вошел, дверь закрылась и наступила тишина. Я повернулась к сторожке и не сводила с нее глаз. Даже не моргала. Никогда еще время не текло так медленно, как в тот момент. А потом я услышала громкий — бах! — звук, как от падения тела на пол. Рентон не справился. Он потерял сознание. У меня была секунда на принятие решения. Стиснув зубы, я пошла к сторожке. Будь, что будет. Глава 12. О встрече за краем — Будь ты проклят, лорд северных земель! — ругалась я, взбегая на крыльцо. — Не надейся так легко от меня избавиться. Я тебя спасу, но не ради тебя, а ради себя. Так и знай! Я на миг замерла, но не потому, что передумала, а чтобы вдохнуть поглубже и задержать дыхание. Затем дернула дверь на себя и пересекла порог. У меня считанные мгновения до приступа. Действовать надо быстро. Увы, я не помогу Рентону с раной. Не смогу ее обработать и зашить. Но в моих силах удержать его душу в мире живых, а это уже немаловажно. Я сохраню ему жизнь, а прочее он сделает сам. Чтобы все прошло как надо, необходим физический контакт. Будь Рентон здоров, можно было бы обойтись без него. Но мне предстоит вернуть душу в ослабленное раной тело, а это очень сложно. Так что моей первоочередной задачей было добраться до Рентона, прежде чем меня выкинет за край. Беглый осмотр помещения, и я сразу сосредоточилась на главном — распростертом на полу теле. Рентон потерял сознание и упал. Под ним уже натекла лужа крови, он так и не успел ее остановить. Я не чувствовала ее запах, так как задержала дыхание, но одного ее вида было достаточно, чтобы я ощутила начало приступа. Я побежала к Рентону. Счет шел на доли секунды. Мир мертвых уже затягивал меня. Еще немного и все. Последний рывок, и я полетела вниз, прямо на тело Рентона. За мгновение до того, как мы соприкоснулись, меня выбросило за край. — Ненавижу свой дар, — проворчала я, встряхиваясь. В мире живых мое тело лежало прямо на Рентоне. Я раскинула руки, словно обнимая его, а щекой прижалась к мужской груди. Туда, где билось сердце. Ничего не скажешь, милая картина. Что ж, по крайней мере, физический контакт состоялся. Я осмотрелась. Сторожка в мире мертвых выглядела точно так же как в мире живых. Это обычное дело. Неодушевленные предметы за краем не меняются. Благодаря этому удобно шпионить. В свое время существовала целая сеть разведчиков из шагающих за край. Через мир мертвых они проникали незамеченными куда угодно. Подглядывали и подслушивали. Их услуги стоили очень дорого. Но постепенно шагающих за край становилось все меньше. Активные пользователи дара жили недолго. Некоторые просто не успевали завести потомство, другие сознательно отказывались от детей, не желая им такой жизни. В итоге таких, как я, осталось считанные единицы. Возможно, лет через пятьдесят шагающих за край вовсе не будет. Я тряхнула головой. Так, сосредоточься. Я сюда не прохлаждаться пришла, мне надо отыскать душу Рентона и вернуть ее в тело, пока оно еще живо. После будет поздно. Я могу удержать умирающего в мире живых, но воскресить покойника не в моих силах. Даже у моего дара есть предел. Я поднялась на ноги. В сторожке была всего одна комната, и она пустовала. Духов и тех нет. Хотя обычно они слетаются на меня как мотыльки на свечу. Значит, прямо сейчас их влечет чей-то другой свет. Живую душу за краем сразу видно. Она светится в прямом смысле этого слова. А еще она оставляет следы. Живая душа словно покрыта слоем пыльцы, как крылья бабочки. Эта «пыльца» остается на всем, до чего душа дотрагивается. Я посмотрела на пол. Так и есть, следы. Они ведут к двери. Я двинулась в этом направлении и, выйдя на улицу, зажмурилась от света. В мире, где все серо и туманно, душа Рентона походила на солнце. Она светила ярко и сильно. Это хороший признак. Значит, в ней достаточно сил для возвращения в тело. — Эй! — окликнула я лорда и подивилась тому, как глухо звучит мой голос. Я будто говорила в подушку. Давно я не общалась в мире мертвых, уже и забыла каково это. Рентон обернулся на звук и прищурился. Мой свет тоже его слепил. Я думала, он засыплет меня вопросами или впадет в ступор, но нервы у лорда что надо. Впервые оказавшись за краем, он не растерялся и не поддался панике. — Здесь необычно. — вот и все, что он сказал. — Я привыкла, — пожала плечами. — Нам надо возвращаться. Твое тело долго не протянет без души. — Я умираю? — уточнил он. — По другой причине в мир мертвых не попадают. Идем, — я махнула рукой и первой повернула обратно к домику. Но, сделав несколько шагов, поняла, что Рентон за мной не последовал. — В чем дело? — я снова посмотрела на лорда. Но он задумчиво глядел в сторону. Чего он тянет? Вдруг до меня дошло: он решает — возвращаться или нет. Осознав это, я похолодела. Понятия не имею, кого Рентон потерял, но здесь за краем что-то явно его держало, и он был не против остаться. Вот только если он сдастся, то я погибну вместе с ним. Одной мне не выбраться из леса. — Не смей этого делать, — разозлилась я. — Это ты завел меня в этот проклятый лес. Я предлагала ехать в карете, по дороге, как это делают все нормальные люди. Ты не имеешь права бросать меня здесь. Это будет убийство. Рентон, наконец, посмотрел на меня. В его взгляде сквозило сожаление. — Когда-то я думал, что не боюсь смерти, — признался он. — На поле боя всегда был в первых рядах. Но все это ерунда. На самом деле, я знал, что не погибну. Ведь я хороший воин. Но едва возникла реальная угроза, я испугался. Я трус, Авета. А сейчас я смотрю на мир мертвых, и он не кажется мне жутким. Пожалуй, я могу здесь остаться. — В смерти нет смелости, — дернула я плечом. — Нет ничего проще, чем умереть, отказавшись от борьбы. Ты — мой муж. Ты обещал перед алтарем беречь меня и защищать. Будь добр, выполняй свой долг. Рентон хмыкнул. Напоминание о браке его позабавило. — Ты права, — кивнул он. — У меня есть обязательства. Наконец, этот упрямец шагнул ко мне. Но мы слишком долго болтали, теряя драгоценное время. Лес уж гудел. Как будто несколько тысяч летучих мышей неслись на нас, шелестя крыльями. — Что это? — насторожился Рентон. — Духи. Их влечет свет. Уходим, пока не поздно. Был еще один тревожный симптом — ноги Рентона посерели до щиколоток. Он терял свет, а это означало, что его тело погибает. Когда душа лорда полностью лишится красок, он умрет и превратится в дух. После этого обратного пути не будет. На этот раз Рентона не пришлось уговаривать. Вместе мы взбежали на крыльцо. Гул в лесу нарастал, подгоняя нас. Духи были уже совсем близко. — Что мне делать? — Рентон в растерянности остановился над своим телом. — Ложись, — велела я, — и постарайся обратно слиться с телом. Я помогу. Рентон последовал моим указаниям. Я тоже заняла позу своего тела. Обычно мне это не требовалось. Но сейчас мне предстоял не самостоятельный переход, я должна вытащить вместе с собой живую душу, а это в сотни раз сложнее. Надо как-то умудриться не потерять связь с душой Рентона в мире мертвых, а в мире живых-с его телом. Сторожка затряслась — духи добрались до нас. Они облепили стены, лезли в окна, просачивались в щель под дверью. Черные голодные твари явились за нами. Я закрыла глаза, отгораживаясь от происходящего. Глубоко вдохнула, медленно выдохнула… и шагнула в мир живых, отчаянно надеясь, что Рентон последовал за мной. Глава 13. О мире живых Голова гудела, во рту стоял неприятный горький привкус, но я обрадовалась и боли, и тошноте. Раз они есть, значит, я в мире живых. Я вернулась, у меня получилось! В следующую секунду сердце кольнуло беспокойство о Рентоне. А как он? Вернулся со мной? Пока я не могла ответить на этот вопрос. Оставалось лишь надеяться, что все прошло хорошо. После долгого пребывания за краем тяжело приходить в себя. Я постепенно осознавала, что лежу на животе, а подо мной теплое дышащее тело. Что ж, уже хорошо, что не труп. Прежде чем шагнуть за край, я упала на Рентона. Значит, он еще жив. Сил на то, чтобы встать, не было. Слишком вымотал меня этот переход и перетягивание чужой души через край. Рентон сейчас должен чувствовать себя еще хуже. Он пока не шевелился, не до конца придя в себя. К счастью, нам некуда торопиться. Духи не явятся за нами в мир живых, они остались за краем. Единственная угроза — рана Рентона. Я провела мысленную ревизию собственного тела и вдруг обнаружила, что рука лорда лежит на моих ягодицах. Уверенно так, по-хозяйски. Когда только успел? Ведь был же без сознания! Я затаилась и прислушалась к сердцебиению Рентона. Ритм ускорился, а ладонь надавила сильнее, буквально впечатывая меня в мужское тело. Я запрокинула голову посмотреть Рентону в лицо. Его глаза были закрыты, мышцы расслаблены, но это было ложное ощущение безопасности. Уловив мое движение, лорд тоже оживился. Провел второй рукой вдоль моего позвоночника, перешел выше, запутался пальцами в волосах, затем подался ближе ко мне и прижался губами к шее. Сердечный ритм Рентона подскочил. Удары стали лихорадочнее. А у меня внутри так полыхнуло, что я едва не задохнулась. Я потерялась в новых, ранее неизведанных ощущениях. Никогда еще я не была настолько близка с мужчиной. Никто не обнимал меня вот так — горячо и страстно, не прикасался губами к коже. Знакомые парни боялись подойти ко мне ближе, чем на десять шагов, какие уж тут поцелуи. Больше книг на сайте - Рентон провел губами по моей шее, нежно прикусил кожу, а потом лизнул. Я выдохнула через сжатые зубы. По телу прокатилась легкая дрожь, и я непроизвольно дернулась. От моего резкого движения Рентон пришел в себя. Отстранился и взглянул на меня так, будто видит впервые. Вдохнул отрывисто и тряхнул головой, сбрасывая наваждение. После чего снова хмуро посмотрел на меня и приказал: — Слезай с меня! Немедленно! — Я бы с радостью, но ты держишь меня, — я скосила глаза вниз, намекая на ладонь, по- прежнему лежащую на моей ягодице. Рентон вздрогнул, словно лишь сейчас осознал, что делает. Быстро отдернул руку как от горячего, после схватил меня за плечи и рывком сбросил с себя. Откуда только силы взялись у раненого! Я перекатилась и упала на спину, чудом не приложившись затылком об пол. Вот она людская благодарность! Вместо «спасибо» за спасение — грубость и тычки. Между прочим, не я обнимала и целовала лорда, это все он. Так с какой стати я осталась виноватой? Застонав, Рентон сел, правой рукой придерживая бок. Похоже, рана именно там. — Здесь повсюду кровь. — произнес он. — Ты как? — Выживу, — пробормотала я, поднимаясь с пола. — Кровь уже засохла. Приступ вызывает только свежая. — Отлично. Рентон, кряхтя, тоже кое-как встал и проковылял к покосившемуся стулу в углу. Он попросил меня набрать снег в кадушку, что валялась возле двери. Затем подождал, пока снег растает, и, смочив в нем кусок ткани, оторванной от рубашки, промыл рану. Все это время я сидела в другом конце сторожки, подальше от возможной крови. Мы не разговаривали, как настоящие супруги после ссоры. Рентон злился на меня. И, кажется, виной тому были вовсе не случайные объятия. Из-за меня ему пришлось вернуться в мир живых. Как будто жизнь для него — наказание, и я его только что продлила. Рентон быстро шел на поправку. Конечно, для полного выздоровления понадобится не одна неделя, но уже на следующее утро он смог продолжить путь. Ну или утверждал, что сможет. Я спорить не стала. Пусть делает что хочет. Лишь бы вывел меня из леса а там я плакать не буду, если он отправится туда, где так жаждет очутиться — в мир мертвых. Я отказывалась это признавать, но пренебрежение лорда меня здорово задело. Я хорошо запомнила его взгляд. Увидев, кого поцеловал, он испугался. Можно подумать, я прокаженная и ко мне опасно прикасаться. Проведя ночь в сторожке, мы покинули ее на рассвете и двинулись дальше через лес. Это был сложный и долгий путь. Мы лишились еды и одежды на смену — тюки остались на лошадях. Рентон передвигался с трудом, поэтому мы шли медленно. Благо хоть о воде думать было не надо — повсюду лежал снег. Повезло, что Рентон отлично ориентировался на местности. Я была готова поспорить, что в нашем лесу он впервые, но откуда-то он точно знал, куда идти. И сторожку в свое время быстро нашел. Я на сто процентов доверилась чутью лорда, и он не подвел. На закате лес закончился, мы вышли на дорогу. Впереди виднелись огоньки — где-то там была деревня и наше спасение. Еще несколько часов ушли на то, чтобы добраться до деревни. Там нас приняли как дорогих гостей. Мы рассказали историю о нападении разбойников в лесу, что было чистой правдой. Рентону вызвали лекаря, тот обработал его рану по всем правилам. После нас накормили и приготовили комнаты. Лорд умолчал о том, что мы женаты, так что спали мы отдельно. Тут я полностью одобряла его решение. После того поцелуя в шею я старалась не думать о Рентоне. То есть вообще. Любую, даже мимолетную мысль гнала прочь. Слишком это опасно. До такого можно додуматься, что ой. Например, до того, что не такой мой муж противный, а вполне симпатичный. И руки у него сильные, а губы — мягкие. Ну вот опять! Я потрясла головой, выкидывая из нее глупости. На следующий день за щедрое вознаграждение крестьяне выделили нам телегу и парочку лошадей. К счастью, кошель с монетами Рентон носил при себе, а не прикрепил его к седлу. Конечно, это была не карета, но лучше так, чем верхом. В этот раз Рентон был вынужден со мной согласиться. Раненому опасно ехать в седле. Еще откроется кровотечение. Через пару дней мы покинули деревню — сытые, тепло одетые, с запасами еды. в телеге. Путешествие в северные земли стало комфортнее. Но были и минусы — Рентон торопился, и мы ехали без остановок. Пользовались, где могли порталами, а потом снова тряслись в телеге. За время поездки ранение Рентона практически зажило. Несколько недель мы колесили по дорогам королевства. Не удивлюсь, если меня продолжит трясти и после того, как я сойду на землю. На исходе очередного дня на горизонте показались очертания замка. Мы уже проехали немало имений, и я бы не обратила на замок внимания, если бы не руины. Когда-то замок был прекрасен: высокие шпили, стены, украшенные гербами и статуями, окна с витражами. Часть его до сих пор выглядела сносно, хотя и была не ухожена. Но вот у западного крыла был печальный вид — оно пережило серьезный пожар. Стены обгорели и почернели, крыша местами провалилась, вместо окон зияли дыры. Жуткое зрелище. Судя по отсутствию дыма и запаха гари, пожар был давно, но хозяин замка почему-то не торопился восстанавливать пострадавшее крыло. Оно стояло как памятник печальному событию. Дорога шла мимо частично разрушенного строения, но Рентон неожиданно направил лошадей на ее ответвление, ведущее прямиком к замку. — Куда это мы? — всполошилась я. Если мы и останавливались где-то по дороге, то лишь затем, чтобы пополнить запасы продуктов. Но сейчас у нас было достаточно припасов. Зачем ехать в это мрачное место? Ответ Рентона неприятно удивил: — Мы на месте, — махнул он рукой. — Это твой новый дом. Авета. Прошу любить и жаловать «Полярная звезда», родовой замок лордов северных земель. Глава 14. О северных землях Я не могла поверить, что этот жуткий замок — мой новый дом. Он выглядит нежилым! Дорожка, ведущая к парадному крыльцу, даже не почищена от снега. Сугробы нетронуты. По ним не ступала нога человека. Животные и те здесь не проходили. Неужели мы с Рентоном будем только вдвоем? Подобная перспектива напугала меня не на шутку. В полуразрушенном строении, вдали от людских глаз, без свидетелей Рентон может делать со мной все, что ему вздумается. Никто его не остановит, никто не заступится за меня. От такого впору прийти в отчаяние. — Приехали, — Рентон остановил телегу неподалеку от крыльца и спрыгнул на землю. Его ноги по середину икры утонули в снегу. Повернувшись ко мне спиной, он направился к крыльцу. Хоть бы руку подал. Но помощи от него не дождешься. Сухарь и тот не такой черствый, как этот мужчина. Я кое-как слезла с телеги и угодила сразу в сугроб. В сапоги тут же набился снег. Хорошо, мы уже на месте, и я скоро сниму промокшую обувь. Пыхтя и спотыкаясь, я поднялась вслед за Рентоном по обледеневшим ступеням, чудом не поскользнувшись. Нагнала его уже у двери. Он, как ни странно, постучал. Значит, в замке все-таки кто-то есть. Может, рано я нервничала. Я с интересом ждала, когда нам откроют. Время шло, ничего не происходило. Я перевела вопросительный взгляд на Рентона, но он был спокоен. Даже повторно стучать не стал. Видимо, такое долгое ожидание — норма. Наконец, за дверью раздались шаркающие шаги. Кто-то очень медленно переставлял ноги, буквально делал один шаг в минуту. Я зевнула, прикрыв рукой рот. Этак мы здесь до вечера застряли. Заскрежетал засов, дверь со скрипом отворилась вовнутрь. За ней была чернота. В холле замка было темно, хоть глаз выколи. После солнечного зимнего дня и белого снега совершенно не хотелось заходить в этот сумрак, поэтому я мялась на пороге. Рентон не был таким впечатлительным, как я. Он первым вошел внутрь. Со стороны казалось, что его поглотила бездна. Был человек и нет его. — Ты там долго будешь стоять? — раздался из темноты раздраженный голос Рентона. — Ты весь замок выстудишь. Стиснув кулаки так, что ногти впились в ладони, я занесла ногу и, наконец, ступила в святая святых — в обитель отшельника и, возможно, убийцы. Стоило войти, как дверь захлопнулась за спиной, и я очутилась в полной темноте. Тут же перехватило горло от подступающей паники. Я застыла на месте, опасаясь двигаться. Еще напорюсь на что- нибудь. Например, на ментальный нож Рентона. — Чарльз, зажги свечи, будь добр, — донесся раздраженный голос лорда. — Не все ориентируются в темноте так хорошо, как ты. Чиркнуло огниво, и во мраке задрожал огонек. Следом зажглись свечи в канделябре, и я смогла немного осмотреться. Света по-прежнему было катастрофически мало. Он не освещал и половины передней. Судя по эхо, та была огромной и помпезной. Настоящий парадный холл замка лордов северных земель. Жаль, я видела лишь фрагменты — мраморный пол с мозаичным рисунком, стена с ткаными обоями, кусок лепнины под потолком и угол тумбы. Но даже такие мелочи позволили судить о замке. Когда-то он был поистине великолепен, но все пришло в упадок. Пол давно не натирали, и он утратил блеск. Обои покрывал слой пыли, не позволяя различить их цвет. На лепнине висела паутина, а края деревянной мебели разбухли от влаги. Правы были гости на свадьбе: мне достался самый паршивый лорд из ныне живущих. Вечно мне везет. — Чарльз. — сказал Рентон тому, кто нас впустил, и указал на меня, — это моя жена — леди Авета. Она новая хозяйка замка. Я, наконец, обратила внимание на старика в одежде дворецкого. В ответ на заявление Рентона он лишь крякнул. То ли одобрил его выбор, то ли осудил — я не поняла. Старик выглядел так, словно ему лет сто, не меньше. Сутулый, дряхлый и седой. Он и ходил под стать внешности — неторопливо, с частыми остановками. — Перед отъездом я велел приготовить тебе спальню. — сказал Рентон, чья фигура в полумраке пугала своими очертаниями. Он походил на грозного бога мира мертвых. — Правда, тогда я не знал, что мне придется жениться. Так что это гостевая комната. Если не понравится, выберешь любую другую. Теперь ты здесь хозяйка. Сомнительная честь — быть хозяйкой в таком доме. Но больше меня поразило другое. Рентон ни мгновения не сомневался, что привезет меня в замок. Даже комнату приготовил заранее. Вот это уверенность в своих силах! Откажи ему брат, Рентон бы меня выкрал. — Чарльз покажет тебе дорогу, — кивнул лорд на старика. — Он слепой, но знает дом даже лучше, чем я. Теперь ясно, почему дворецкий разгуливает по замку в темноте. Слепому свет ни к чему. — Ступай за ним, — велел мне Рентон. — А ты? — не то, чтобы я хотела быть рядом с ним, но замок меня пугал. — Я отдохну с дороги. Встретимся за ужином в столовой. Чарльз объяснит тебе, как туда добраться. Забрав одну из свечей, Рентон ушел. Темнота быстро поглотила его фигуру, а мне ничего не оставалось, как идти за стариком. Прогулка по замку отняла много времени. Дворецкий едва переставлял ноги, а нам пришлось подниматься на второй этаж. Это восхождение заняло целую вечность. Плетясь за стариком, я изучала обстановку. Широкую лестницу с остатками позолоты на перилах, портреты предков на стенах. Вообразить не могу, до чего красиво здесь было прежде. Это самый величественный дом, в каком мне доводилось бывать. Больно смотреть, во что он превратился. Я решила не терять зря времени и расспросить дворецкого о жизни в замке. Рентон прав — теперь я его хозяйка. А это значит, что в мои обязанности в том числе входит следить за домом. — Сколько слуг в замке, Чарльз? — спросила я. Старик снова крякнул. Похоже, это его обычная реакция на попытку пообщаться с ним. Не оборачиваясь, он поднял руку и показал мне два пальца — указательный и средний. Да уж, он немногословен. Я недолго ломала голову над тем, что это за код. Все до смешного просто — это количество слуг. Двое, их всего двое! На огромный замок. И один из них слепой дворецкий. Боюсь предположить, кто второй. — Кто второй слуга? — поинтересовалась я. — Кухарка, — раздался в ответ скрипучий голос, от которого у меня свело скулы. Я передернула плечами. На этом желание задавать вопросы отпало. Но кое-какие выводы я сделала. Дворецкий и кухарка — минимальный набор необходимый для жизни. Похоже, детей в доме нет. Сплетники ошиблись. Рентон бездетен. Я похолодела — не захочет ли он наследника от меня? В конце концов, обязанность каждого лорда — позаботиться о том, чтобы его род не угас. Мы, наконец, доползли до моей комнаты. Чарльз просто молча на нее указал, передал мне канделябр, развернулся и отправился в обратный путь. Надеюсь, к ужину он доберется. Ох, я же не спросила про столовую! — Как мне найти столовую? — крикнула я вдогонку дворецкому. Благо он ушел недалеко, не с его скоростью. Не оборачиваясь, старик махнул рукой куда-то вправо. Ничего не скажешь, помог так помог. Теперь я точно не заблужусь в незнакомом темном огромном замке.3 Глава 15. О мрачном замке Решив разбираться с проблемами по мере их поступления, я толкнула дверь. Что я ожидала увидеть в своей спальне? Если честно, ничего хорошего. Что-то под стать всему замку, этакое мрачное запустение. Но комната меня приятно удивила. Пусть маленькая, зато уютная. Конечно, это далеко не хозяйская спальня. Не тот размах и уровень. Зато здесь светло — через большое окно пробивался солнечный свет Кровать радовала глаз чистым накрахмаленным бельем, а в камине потрескивали дрова, согревая помещение. Определенно мне здесь нравится. Я только вошла в комнату, как в углу послышался шорох. Хорошо, я успела поставить канделябр на комод, а не то бы уронила. Крыса! Я в ужасе шарахнулась к креслу и заскочила на него. При такой разрухе неудивительно, что замок оккупировали эти мерзкие твари. Я открыла рот, готовясь заорать так, что стекла вылетят. Но крик захлебнулся, так и не прозвучав. Все потому, что я увидела источник шороха. И это была не крыса. — Камила? — моему удивлению не было предела. — Ты что здесь делаешь? Подруга вышла из-за угла, где пряталась, на свет. Вид у нее был бледный и уставший. Должно быть, она добиралась до замка на лошади. Только так она могла приехать раньше нас. — Ты моя горничная? — спросила я. — Для этого тебя нанял лорд? Камила кивнула и поежилась. Она плохо выглядела, что не на шутку меня встревожило. Похоже, это была нелегкая поездка. Обычно Камила разговорчива и улыбчива, молчит она редко. — Иди скорее сюда, присядь у камина и согрейся. Я слезла с кресла, подвинула его к огню и усадила подругу. Глядя на нее, я испытала прилив благодарности к Рентону. Он не просто позаботился о том, чтобы у меня была личная служанка. Он сделал так, что ею стал близкий для меня человек. Это идеальное решение. Рядом с Камилой я не чувствовала себя такой одинокой и несчастной. Но был и минус. Причем весомый. Мама. Она осталась одна. Мысль — как она там, все ли с ней в порядке? — мучила меня. Мама — первая, о ком я спросила у Камилы. Подруга встрепенулась. Упоминание знакомого имени вдохнуло в нее жизнь. Аж щеки порозовели. — Она жива, — ответила Камила. — За ней ухаживает горничная Альберты, но делает это из рук вон плохо. Лучше поскорее перевезти ее сюда. Долго она не протянет. Я кивнула. Именно этим я и займусь за ужином. Рентон дал мне слово, так пусть сдержит его. Осталось лишь подготовиться к ужину и найти столовую. Последнее, пожалуй, самое сложное. Я велела Камиле греться дальше. Как-то я справлялась все это время без горничной и сейчас обойдусь. Пусть отдыхает. Я прошла в смежное помещение и нашла там умывальню. За другой дверью была гардеробная. Увы, пустая. Моя сумка пропала вместе с лошадью. А в замке, конечно, никто не позаботился об одежде для меня. С чего бы. Значит, у меня есть только то платье, что сейчас на мне. За время пути оно поизносилось и испачкалось. А приобрести новое я смогу не скоро. Уж точно не сегодня. Придется идти в том, что есть. Я разделась в умывальне. Ополоснулась сама и застирала платье в особо грязных местах. Завернувшись в полотняную ткань, я сушила одежду и волосы у камина. Подруга сидела неподалеку. Мы болтали, и, казалось, я не покидала дом. Этим я была обязана Рентону. В какой-то момент я даже подумала, что лорд северных земель, возможно, не так уж плох. Спустя несколько часов я натянула подсохшее платье и уложила волосы. Что ж, я сделала, что могла. Пора встретиться с мужем. Я вышла в коридор и двинулась в сторону лестницы, дорогу до которой запомнила. Наверняка столовая находится на первом этаже. Камила осталась в спальне, сказав, что не голодна. Путь мне освещали те самые свечи, что дал Чарльз. Они прогорели больше чем наполовину, и я опасалась, как бы совсем не погасли. Буду тогда блуждать во мраке и завывать как привидение. До лестницы я добралась. Спустилась. А там остановилась в раздумьях. Куда дальше? Я припомнила, как именно Чарльз взмахнул рукой. Кажется, он указывал направо. Или нет. Чуть поразмыслив, я все-таки свернула направо. Это направление ничуть не хуже других. Я шла по коридору и заглядывала в двери, но все они вели в комнаты, которыми давно не пользовались. Мебель была накрыта белой тканью, шторы плотно задернуты. Похоже, большая часть замка простаивает. Я забредала все дальше и дальше, но никакого намека на столовую не нашла. Пора признать, что я выбрала неверное направление. Я уже была готова повернуть обратно, как странная тень привлекла мое внимание. Коридор, по которому я шла, оканчивался тупиком. И там, впереди что-то маячило, но издалека я толком не могла разобрать, что именно. Любопытство толкало на разведку, и я, подняв повыше канделябр, продолжила путь. Это была широкая двойная дверь. По крайней мере, когда-то. Сейчас от нее осталась лишь левая створка, да и та висела на одной петле. На дверной проем натянули все ту же белую ткань, чтобы скрыть то, что находится за порогом. Но я уже и так догадалась, что там. Запах гари до сих пор витал в воздухе, хотя пожар явно был несколько лет назад. Черные отметины от огня покрывали останки двери. Это был вход в то самое сгоревшее крыло. Ткань на двери вдруг натянулась как от сильного порыва ветра, но я не чувствовала даже легкого сквозняка. Пламя свечи не дрожало, в то время как ткань надувалась парусом, похожим на белый саван. Я выдохнула. Изо рта пошел пар, как бывает на морозе. Еще минуту назад в коридоре было тепло, а сейчас меня пробрал озноб. Я слишком хорошо знала, на что указывают все эти признаки. Это был не просто пожар. Здесь погибли люди. Я попятилась. Надо уходить, пока духи не почувствовали меня. Погибшие не своей смертью — самые неприятные. Они полны злобы. Их незаконченное дело, как правило, месть. Я точно не желаю быть в это втянутой. Шаг, другой. Я пятилась, банально опасаясь поворачиваться спиной к разрушенному дверному проему. Вдруг за спиной раздалось громогласное: — Что ты здесь делаешь? Святые угодники, я чуть не уронила канделябр! Меня аж всю перетрясло. Резко повернувшись на пятках, я воскликнула: — Не алей подкрадываться ко мне! Еще немного и пришлось бы тебе искать новую шагающую за край. — Ты не ответила на вопрос, — напомнил Рентон. — Я заблудилась. Твой дворецкий весьма оригинально указал мне путь к столовой. — Идем, — Рентон подвинулся в сторону, пропуская меня вперед. Он ждал, пока я пройду, а сам смотрел мне за спину. На дверь. Взгляд Рентона остекленел, кожа побледнела. Из него как будто по капле уходила жизнь, как если бы та проклятая дверь, а точнее то, что за ней, ее высасывало. Я не на шутку испугалась. Проходя мимо, не удержалась и коснулась руки Рентона кончиками пальцев. Он вздрогнул и посмотрел на меня. Стоило ему перевести взгляд, и к его лицу снова прилили краски. — Держись подальше от западного крыла, — предупредил он. — Там опасно. Потолочные балки могут обвалиться в любой момент. Я кивнула. Даже если балки в порядке, меня туда не заманишь. Глава 16. О договоре Рентон проводил меня до столовой, где нас ждал накрытый стол. Ужин был простой, но вкусный — жареное мясо, хлеб, сыр и вино. Наличие последнего меня насторожило. У нас в семье доставали вино из погреба только по праздникам. Конечно, возвращение хозяина можно счесть за таковой, но, как вскоре выяснилось, напряглась я не зря. Едва оказавшись в столовой. Рентон первым делом потянулся к графину с вином. Налил себе бокал, подумал и забрал графин на свою сторону стола. Похоже, мой муж помимо всех прочих недостатков еще и пьяница. Когда кажется, что хуже быть не может, жизнь преподносит сюрприз. Надо сказать, Рентон выглядел лучше. Он переоделся в чистое и, насколько это возможно, привел себя в порядок. Правда, это не коснулось волос. Они по-прежнему напоминали нечесаную гриву. Да и бриться он не стал. Мы сели по разные стороны стола. Именно так кто-то расставил тарелки. Что за странная прихоть? Хорошо, стол не длинный, и мне не надо кричать, чтобы меня услышали на другом его конце. — Спасибо за горничную, — нарушила я тишину столовой. — Она пришлась как нельзя кстати. Рентон нахмурился, посмотрел на меня задумчиво, а потом кивнул. Мол, не за что. — Печально видеть «Полярную звезду» в упадке, — обвела я рукой столовую. — Почему ты не приведешь замок в порядок? Насколько я знаю, в средствах ты не стеснен. — Чего ради? — пожал плечами Рентон. — Меня и так все устраивает. Разговор не клеился. Я грызла сыр, запивая его водой. За годы жизни впроголодь я привыкла есть понемногу и теперь была не голодна. Рентон тоже почти не прикоснулся к мясу, зато регулярно прикладывался к бокалу. Чем больше он пил, тем мрачнее становился. — У меня совсем нет одежды, — сказала я. — Только платье, что сейчас на мне. — Я скажу Чарльзу, чтобы вызвал портниху. Закажи все необходимое. Не экономь, я все оплачу. — Благодарю, — кивнула я. — Если тебе не нравится комната, можешь выбрать любую другую, — добавил он. — Спасибо, не надо. Я довольна своей спальней. Мы снова замолчали. Я хотела как-то расшевелить Рентона, вызвать его на общение, но не получалось. Словно само это место негативно влияло на него. Мы провели в замке несколько часов, а Рентон стал еще более угрюмым и нервным, чем обычно. Осушив залпом очередной бокал, он чуть ли не впечатал его в стол. А потом Рентон посмотрел на меня. Очень недобро посмотрел. — Пора, — выдохнул он. — Ты отдохнула с дороги, поела. Теперь делай то, ради чего я тебя привез. Я моргнула. Он сейчас о шаге за край? Мне почудилось, что Рентон меня ударил. Например, дал пощечину. До того вдруг стало больно. За время нашего путешествия я начала думать, что он не так плох. Мне казалось, мы нашли общий язык и даже сдружились, что ли. Но все это напускное, ненастоящее. Я как была для него вещью с нужной функцией, так ею и осталась. Вся его забота — о моем здоровье, о комфорте — все ради того, чтобы я была покладистой. Когда вещь в хорошем состоянии, она и служит как надо. Не ломается. Для Рентона главное, чтобы я делала то, что он хочет. — Я спасла тебе жизнь, — напомнила я, рассчитывая на ответное благородство. Но услышала: — Я об этом не просил. А ведь верно, не просил. Напротив, всерьез подумывал остаться в мире мертвых. Так что о благодарности можно забыть. — Призови тех, кто погиб в этом доме за последние три года, — потребовал Рентон, не замечая моего состояния. А мне дышать было нечем. Я задыхалась в одном помещении с этим бессердечным чудовищем. Разве он не видел, каково там за краем? Разве не понял, насколько это опасно? — Нет! — я вскочила на ноги. Аж стул опрокинулся. Шум его падения и мой крик заполнили столовую, отразились от стен и, кажется, пронеслись по всему замку. В отличие от меня Рентон поднялся нарочито медленно. В каждом его движении, каким бы спокойным на первый взгляд оно не было, сквозила угроза. — Я могу пустить себе кровь и заставить тебя, — заявил он, — но предпочту, чтобы ты сделала все добровольно. Я сглотнула вязкую слюну. Он может, это точно. Но и я кое-что могу. Например, каждый раз возвращаться из-за края ни с чем. Как долго он будет меня пытать? Пока силы окончательно меня не покинут, или сдастся раньше? Не то что бы я хотела это выяснить, но, похоже, другого способа нет. В любом случае продолжать этот разговор прямо сейчас у меня не было никакого желания. Подобрав юбку, я устремилась к выходу из столовой. Все, поужинали. Хватит с меня. Но я не сделала и пары шагов, как дорогу мне перегородил Рентон. До чего же быстро и бесшумно он двигается! Казалось, только был у стола и вот уже заслонил собой дверь. Не сбежать. Настал момент истины — кто кого? У меня в арсенале не так много оружия — хитрость да женское обаяние. Но это ничто по сравнению с мужчиной, вооруженным ментальным кинжалом. Битва еще не началась, а я уже проиграла. Рентон навис надо мной подобно утесу над морской гладью. Суровый и неотвратимый. Я затаила дыхание и ждала — каким будет его следующий шаг. Неужели и правда пустит себе кровь, лишь бы заставить меня шагнуть за край? Но лорд удивил. Он вдруг схватил меня за плечи и привлек к себе. Наши лица оказались напротив друг друга, слишком близко. Его дыхание смешалось с моим. Мой взгляд пересекся с его. И первое, о чем я подумала — о губах Рентона на моей коже. До чего же не вовремя! Никак не получается стереть из памяти ту сторожку и произошедшее в ней. Я испугалась. Но не Рентона и его угроз, а собственной слабости. Моя тяга к этому мужчине неуместна и непозволительна, а главное — опасна. Причем в первую очередь для меня самой. Если я хочу выжить, надо выбросить подобные глупости из головы. — Отпусти! — я дернулась. — Ты не имеешь права касаться меня. — Вообще то я твой муж, — некстати вспомнил Рентон свой статус. — Если кто-то и имеет право касаться тебя, то это я. — Наш брак фикция. — Почаще используй этот аргумент в споре, и я это исправлю. Ох, как мне сейчас не хватало ментального оружия! Например, ментальной сковородки. С каким удовольствием я бы огрела ею лорда. — Послушай, — Рентон чуть ослабил хватку, но все равно не отпускал, — мне необходим твой дар. Мне не нравится заставлять тебя, но я сделаю это, если потребуется. Помоги мне, и я отпущу тебя. Клянусь! Потом… немного позже. Я смотрела в его глаза и видела там решительность. Пора принять неизбежное. Мне придется шагать за край — хочу я этого или нет. — Хорошо, — мои плечи опустились под грузом принятого решения, — я сделаю то, о чем ты просишь. Но сначала ты выполнишь свое обещание. — Какое? — нахмурился Рентон. Конечно, он уже забыл. Все, что не касалось его, лорда не волнует. — Ты перевезешь мою маму в замок. Она будет жить здесь. Как только она окажется со мной, я шату за край. Я буду шагать столько, сколько тебе потребуется. Вызову хоть всех духов в округе. Но сперва мама должна переехать. Рентон смерил меня оценивающим взглядом. Кажется, ему понравился мой деловой настрой. Договариваться все же лучше, чем угрожать. Я порадовалась, что лорд тоже так думает. — Ладно, — кивнул он. — Я сегодня же отправлю человека за твоей матерью. Скоро она будет здесь. — Тогда и вернемся к этому разговору, — я, наконец, вырвалась из хватки и отошла на безопасное расстояние. — А пока я иду спать. Обогнув Рентона, я вышла из столовой. На этот раз он не пытался меня удержать, значит, принял мои условия. Что ж, я выторговала несколько месяцев относительно спокойной жизни. И я буду не я, если потрачу их на печаль и страхи. Уж лучше займусь новым гардеробом и хотя бы немного приведу в порядок этот жуткий замок. Глава 17. О тайнах прошлого Авета ушла, и я тоже не стал задерживаться. Прихватив остатки вина, поднялся к себе. Вино — хорошее обезболивающее, но меня с некоторых пор не берет. Поэтому я увеличил дозу, сходив за еще одним графином. Только так я могу заснуть — напившись до беспамятства. Иначе в этом проклятом доме мне не спится. Приканчивая второй графин, я думал об Авете. Несгибаемая девушка. Прозвище «воительница», данное мной, очень ей идет. Такая она и есть — упрямая донельзя, пышущая оптимизмом, не сдающаяся, несмотря на сложности. Девушка похожая на солнце. Она пришла, и в замке стало светлее. Как будто она осветила его своим присутствием. Я же походил на чудовище, долгие годы прожившее во мраке. Свет Аветы меня слепит, но в то же время и согревает. Я инстинктивно тянусь к нему. И это неправильно. Меня влечет к ней, не буду скрывать, но я из тех, чьи прикосновения оставляют грязные следы. Потому что я сам весь с головы до ног сплошная грязь. Мое прошлое — мутные воды болота. Оно засасывает всех, кто подбирается ко мне слишком близко. Поэтому Авете лучше держаться от меня подальше. Неважно, что я думаю о ней. Неважно, что чувствую, когда смотрю на нее. Все это пустое, потому что у меня нет будущего. У меня есть только прошлое. Темное и мрачное. Если Авета узнает о нем. она сама отвернется от меня, и будет права. Я — монстр. На моих плечах лежит столько вины, что я едва расправляю их под этой тяжестью. Лучше бы Авета оставила меня в мире мертвых, там мне самое место. Но я не смог бросить ее, такую зависимую от меня. Одна она бы не справилась, и я вернулся. Я упорно держал дистанцию между нами, не подпуская Авету к себе. Ради нее самой. Я не тот, с кем стоит сближаться. Все, кто нарушал границу, дорого поплатились. Я не хочу, чтобы она стала еще одной жертвой в этой бесконечной веренице. Признаться, я не ожидал, что шагающей за край окажется девушка. Молодая и красивая. Насколько все было бы проще будь это старик или старуха! Их жизнь уже прошла, ее остатками не жалко пожертвовать. Но Авете еще жить и жить. Я отдавал себе отчет, что подвергаю ее здоровье опасности, и стыдился своего поведения. Но остановиться выше моих сил. Эта потребность сильнее меня. Отказаться от встречи, когда она так близка… нет, я не могу. И все же был миг, когда вдруг мелькнула крамольная мысль, что для меня, возможно, еще не все потеряно. Мы ехали в телеге, Авета уснула, и я смотрел на нее спящую. Моя жена. Не верилось, что я опять это сделал. Снова дал обет кого-то беречь и любить. Однажды я уже нарушил его, но жизнь, похоже, ничему меня не научила. Я снова взял на себя обязательства, которые вряд ли выполню. Именно тогда я подумал — а, может, послать все в бездну? Начать сначала с этой девушкой. Это была неправильная, но такая притягательная мысль, чего скрывать. Но я не могу себе этого позволить. Я проклят. Мой удел быть отшельником до конца своих дней. За время нашей поездки я узнал Авету и даже привязался. Я уже не мог быть жестоким с ней. Наверное, поэтому я уступил, когда она попросила отсрочку. Пусть не сейчас, пусть позже, но Авета шагнет для меня за край. Она поможет мне завершить дело, вымолить прощение, а потом я отпущу ее. Я уже решил, что отпишу ей все. Замок, золото. Пусть все забирает. И не только в качестве уплаты за работу, но и в благодарность, а еще как взнос в ее будущее. Я обеспечу Авете безбедное существование. Да, она официально навсегда останется моей женой, сделанного не воротишь. Но я щедро возмещу ей эти неудобства. Но сперва она сделает то, ради чего я привез ее в «Полярную звезду». Глава 18. О тайнах прошлого Как ни странно, спала я хорошо. Кровать с мягкой периной и теплая комната сделали свое дело. Давно я не отдыхала с таким комфортом. Следующие дни выдались насыщенными. Я вплотную занялась своим гардеробом. Пришла портниха, сняла мерки, и я заказала все необходимое — повседневные платья, халат, ночные сорочки с бельем (у меня не было даже этих элементарных вещей). Хотя Рентон великодушно разрешил ни в чем себе не отказывать, я взяла всего по минимуму. После нашего последнего разговора не хотелось быть ему обязанной. Да и к чему мне дорогие наряды? Лорд не из тех, кто принимает гостей и навещает соседей. Я буду такой же затворницей в замке, как и он. Портниха управилась быстро. На нее работали несколько девушек, а потому заказы выполнялись спешно. Уже через пару дней у меня было все необходимое, и я, наконец, сняла дорожное платье. Камила согласилась со мной, что оно восстановлению не подлежит, и его проще выбросить. Решив одну проблему, я вплотную приступила к другой — непосредственно к замку. В конце концов, мне здесь жить. Рентон не единожды повторил, что я теперь хозяйка «Полярной звезды». А раз так, я сделаю все возможное, чтобы эта звезда снова засияла. Но с этим все было намного сложнее. Рентон наотрез отказался увеличить количество слуг. В моем распоряжении имелась кухарка, которая едва умела готовить. Она подавала самые простые блюда — омлет, жареное мясо, каши. Однажды я попросила ее сделать жаркое, так она смотрела на меня глазами размером с тарелку. Можно подумать, она впервые слышала название этого блюда. В итоге я оставила попытки повлиять на нее. Кухарка была такой же древней как дворецкий. Подозреваю, Рентон держал обоих исключительно из жалости. Они, как и весь замок, доживали свой век. Мне бы совесть не позволила выгонять их на улицу. Еще была приходящая поломойка. К счастью, довольно молодая и активная женщина. С ней мы быстро нашли общий язык. Закатав рукава, поломойка, я и Камила взялись за наведение порядка в замке. Начали с первого этажа. Закрытые комнаты я не трогала. Пусть себе стоят. Но холл, столовая, библиотека и еще несколько помещений, которыми пользовались, нуждались в серьезной уборке. Постепенно «Полярная звезда» преображалась. По крайней мере, изнутри. Добавилось освещение, исчезла паутина и копоть. Освобождая замок из-под слоя пыли, я незаметно для себя влюблялась в него. Убираясь в библиотеке, я наткнулась на портрет над камином. Паутина скрывала полотно, но я сняла ее и увидела изображение молодого мужчины. Статного брюнета с насмешливым взглядом и упрямой складкой губ. Очень красивый мужчина. — Кто это? — спросила я у поломойки. К счастью, в отличие от Чарльза она была еще той болтушкой. За время общения с ней я узнала много любопытного. — Так это нынешний лорд, — ответила она. — В молодости. Тут ему лет двадцать пять. Как раз перед женитьбой портрет рисовали. Ох и хорош был, девки с ума сходили. Я смотрела на картину и не могла поверить, что вижу Рентона. В заросшем неотесанном грубияне трудно было узнать дамского угодника с портрета. Да уж, годы его не пощадили. А точнее он сам не пощадил. Уверена, если бы Рентон привел себя в порядок, он бы и сейчас был хорош. Но он почему-то наотрез отказывался принимать человеческий вид. Полюбовавшись портретом, я вернулась к уборке. Что толку смотреть, это всего лишь рисунок. Жить-то мне с другим Рентоном. Постепенно я привыкала к замку, а он — ко мне. И все же это был странный дом. За спиной часто слышались шорохи, а в соседних комнатах шаги. Но, когда я оборачивалась или заглядывала в смежное помещение, там никого не было. Ночью мне казалось, что кто-то ходит у моей двери. Я слышала вздохи и шелест юбок. Сколько не караулила, никого в коридоре не застукала. Но, несмотря на эти досадные мелочи, жизнь вошла в привычное русло. С утра до обеда мы с Камилой и поломойкой работали, а после я гуляла в саду. Его, кстати, тоже не мешало привести в порядок. Я не теряла надежды уговорить Рентона на садовника. А то сейчас сад больше напоминал дикие заросли. С мужем мы пересекались только на совместных ужинах, и то он приходил не всегда. С каждым днем Рентон становился все более неразговорчивым. Я беспокоилась за него. Что-то сжирало его изнутри, но со мной Рентон не делился. Как ни крути, а самые страшные чудовища — те, которых мы создаем сами. Наши страхи, чувство вины — они способны свести с ума. Так прошло несколько недель. До приезда мамы еще было время. Я оборудовала ей комнату по соседству с моей. Надо только дождаться ее саму. В тот день я, как обычно, прогуливалась в саду. Рентон на обед не явился, и я гадала, где он может быть. Чем он вообще занимается дни напролет? На охоту он не ездит, с соседями не общается, но при этом постоянно где-то пропадает. Посещает любовницу? Я размышляла на эту тему, лавируя между кустами. Садовая дорожка заросла, но по ней все еще можно было пройти. Разве что свисающие ветки деревьев порой цеплялись за одежду и волосы. Я шла вдоль замка, опасаясь заходить глубоко в сад. Здесь ничего не стоит заблудиться. Справа от меня была каменная стена, слева — голые ветви. В первые дни мне приходилось самой протаптывать тропинки в снегу, но теперь по ней можно было гулять, не утопая в сугробах. Все эти дни я была здесь одна. Никто кроме меня не ходил в сад. Камила и та не хотела со мной гулять. Но сегодня с самого начала прогулки что-то было не так. Мне все время казалось, что в саду кто-то есть, и он следит за мной. Я то и дело оборачивалась, останавливалась и прислушивалась, но звуки исчезали, стоило мне замереть. Они возобновлялись, лишь когда я начинала движение. Я прошла довольно далеко. За деревьями уже маячило сгоревшее крыло, а я старалась к нему не приближаться. Пора было поворачивать назад. Но тут кусты впереди зашелестели, и из них выкатился мячик. Ярко-красный, детский. От удивления я моргнула. Откуда здесь ребенок? Мячик остановился в метре от меня, и я пошла его поднять. Стоило сделать шаг, как сзади что-то рухнуло. Бах! — меня окатило ветром и брызгами снега. Я резко обернулась и уставилась на кирпич, лежащий на дорожке. Кажется, он упал с крыши. Я запрокинула голову, но ничего не увидела. Кирпич мог выпасть из кладки. Это старое и ненадежное здание. Я подобрала мячик и сжала его в руке. Как ни крути, а он спас мне жизнь. Готова поспорить, что в кустах я никого не найду. Я, конечно, все равно проверила, но, как и думала, там было пусто. Более того, даже снег не был примят. Кто бы ни бросил мячик, он не оставлял следов. Одно я вынесла из этой прогулки — больше под стенами замка я не хожу. Хватит с меня на сегодня свежего воздуха, лучше вернусь в дом. Но прежде чем ушла, я увидела фигуру, выходящую прямо из сгоревшего крыла. Сперва приняла его за духа. Кто еще в здравом уме будет там ходить? Но, приглядевшись, узнала Рентона. Интересно. Мне он запрещает даже близко подходить к западному крылу, а сам регулярно туда наведывается. Что он там делает? Рентон тоже меня заметил. Пошатываясь, он двинулся ко мне. Кажется, он пьян. А ведь только середина дня. Надо что-то с этим делать. Поговорю с Чарльзом, пусть запрет кладовую на замок или вовсе уничтожит запасы вина. Я ждала Рентона на дорожке. Когда между нами осталось меньше двадцати шагов, я поняла, что он не сводит глаз с мячика в моей руке. Мне категорически не понравилось выражение его лица. Сжатые челюсти свидетельствовали о едва сдерживаемой ярости. Это мячик так его разозлил? — Где ты его взяла? — налетел на меня Рентон. — Он просто выкатился из кустов, — я протянула руку с мячом, и Рентон буквально вырвал его у меня. Сжал в кулаке, аж костяшки пальцев побелели. Казалось, еще немного и мяч лопнет прямо в его руке. — Не алей трогать его вещи! — выкрикнул Рентон. — Чьи? — не поняла я. Ответа так и не дождалась. Обогнув меня, Рентон пошел дальше, унося с собой мячик и дурное настроение. Я смотрела ему вслед, и мое сердце сжималось. Я не обиделась на Рентона за его выходку, потому что начала догадываться, что произошло. Мне даже думать о таком больно. А каково ему? Я — чужой человек, это не моя трагедия, но и у меня наворачиваются слезы на глаза при мысли о гибели ребенка. Правы те, кто говорит, что у лорда северных земель он был. Неудивительно, что муж пьет и что хочет остаться в мире мертвых. Этот мячик заставил меня на многое взглянуть иначе. Теперь я точно знала, чего так отчаянно ищет Рентон — общения со своим ребенком. Он погиб или его украли? Где он сейчас? Это мальчик или девочка? У меня было множество вопросов, но я понимала, что Рентон вряд ли на них ответит. Слишком тема для него болезненная. Придется разобраться во всем самостоятельно. Глава 19. О преследователе Настроение было напрочь испорчено, и я решила остаток дня провести в своей комнате. Поднялась на второй этаж и без проблем добралась до нужной двери. Я уже неплохо ориентировалась в замке. По крайней мере, в его жилой части. Я открыла дверь, но так и не вошла в спальню. Замерла на пороге. Все дело в том, как выглядела моя комната. По ней снова прошелся ураган. Вещи разбросаны, новые платья — порезаны на лоскуты. Пух из распотрошенного одеяла усеивал пол и летал в воздухе подобно снежинкам. Но хуже всего была надпись над камином. Уходи — именно так, с ошибкой. Алые буквы на бежевых обоях стали последней каплей. Стоило их увидеть, и я закричала. На крик первой прибежала Камила: — Авета, в чем дело? — подруга заглянула через мое плечо в комнату и ахнула. — Кто это сделал? Я привалилась к дверному косяку и зажмурилась, чтобы не видеть надпись. Хорошо, она не свежая, и меня не накрыл приступ. — Откуда мне знать? — прошептала я. — Но этому кому-то я точно не нравлюсь. В коридоре раздался топот. Рентон спешил на помощь. Я только сейчас впервые задумалась, а где, собственно, расположена его спальня. Видимо, где-то неподалеку, раз он появился так быстро. Следом за Камилой Рентон заглянул в комнату. Глубокая морщинка пролегла между его нахмуренных бровей. — Тебе лучше перебраться в другую спальню, — заявил он. — И заказать новые платья, — вздохнула я. — Но что это изменит? Тот, кто желает мне зла, имеет доступ в замок. Он доберется до меня в любой комнате. — Ты знаешь, кто это сделал? — обернулся ко мне Рентон. — Откуда? Мне и подозревать некого. Чарльз слишком медлительный, он бы неделю только резал платья. Кухарка так стара, что вряд ли поднимется по лестнице. Разве что поломойка возненавидела меня за то, что я заставляю ее убираться в доме. — Это бред, — тряхнул головой Рентон. — Согласна. Но тогда выходит, что врагов у меня нет. Камила, между тем, вошла в спальню и приблизилась к надписи. Присмотревшись, она сообщила: Камила, между тем, вошла в спальню и приблизилась к надписи. Присмотревшись, она сообщила: — Это не кровь, а клубничное варенье. Я удивленно уставилась на буквы. Варенье совершенно не вязалось с требованием покинуть замок. Его использование выглядело странно. Как чья-то нелепая шутка. Зато я могла без страха войти в комнату. Я отправила Рентона подобрать мне другую спальню, а мы с Камилой тем временем собрали мою уцелевшую одежду. Ее было немного. Придется снова приглашать портниху. Если это продолжится, то род лордов северных земель разорится на моих нарядах. — У меня все не идет из головы эта надпись, — призналась Камила. — Как будто ее сделал ребенок. — Хм, — задумалась я, — а знаешь, похоже на то. Только ребенок мог додуматься до варенья. Взрослый бы использовал краску или настоящую кровь, чтобы напугать. Плюс он бы не сделал ошибку. Мне было над чем подумать. Сперва мячик, затем погром. Возможно, я столкнулась с проказливым ребенком-духом. Переезд занял остаток дня. Моя новая спальня была из числа хозяйских — огромная комната, обставленная с шиком, но без уюта. Белая с позолотой мебель, обилие зеркал, кровать с балдахином — все это чересчур для меня. Прошлая спальня нравилась мне намного больше. Я не думала о том, кто здесь жил до меня, до тех пор, пока не заметила на столешнице трюмо выдавленное в дереве имя. Вивьен — прочла я. Позже я спросила у Чарльза, кто это. Он угрюмо посмотрел на меня и крякнул в своей обычной манере. Но я не отставала и в итоге добилась ответа. — Хозяйка, — нехотя проскрипел дворецкий. — Погибшая жена лорда? — уточнила я. Чарльз лишь пожал плечами. Его общительность на сегодня исчерпалась. Любопытно, что он назвал Вивьен хозяйкой. Так, словно она до сих пор ею является. А кто тогда я? Временный жилец? Все это не добавило мне спокойствия. В новой спальне меня мучила бессонница. Я просыпалась посреди ночи от ощущения чужого взгляда. Как если бы кто-то стоял в изножье кровати и буравил меня неприязненным взором. Но там, естественно, никого не было. Я попросила Камилу ночевать со мной. Благо комната была огромной, и здесь нашлось место для еще одной небольшой кровати. Мы поставили ее в углу. Но присутствие Камилы ничего не изменило. Чужая спальня словно отталкивала меня. Все здесь буквально кричало о том, насколько прошлая жена Рентона превосходила меня. Обстановка говорила о ее тонком вкусе, картины на стенах — о том, что она разбиралась в искусстве. Она музицировала — на это намекал клавесин у окна. Эти и другие мелочи бросались в глаза и дурно сказывались на моей самооценке. Как будто покойная соревновалась со мной. И, что самое обидное, я проигрывала. Но были и хорошие новости. Приехала мама. Намного раньше, чем я ожидала. Рентон сделал все, чтобы сократить срок ожидания. Ее привезли в карете. Я выбежала встречать ее на крыльцо. Мама, естественно, не отреагировала на меня. Не улыбнулась, не заключила в ответные объятия, но она хотя бы хорошо выглядела. Устала с дороги, но не исхудала. Весь день я провела в заботах о маме — помогла помыться с дороги, накормила и уложила отдыхать. Я читала ей до тех пор, пока она не уснула, а потом тихонько покинула ее комнату. Вот только к себе не вернулась. Рентон выполнил свою часть сделки. Пришла моя очередь выполнить свою. Глава 20. О призыве духа С недавних пор я знала, где спальня Рентона — прямо напротив моей новой комнаты. Но я еще ни разу не была там, поэтому немного волновалась. Надеюсь, муж не решит, что я пришла исполнить супружеские обязанности. Я нервно хихикнула. Вот она — дверь в святая святых. С виду самая обыкновенная. Я занесла руку и постучала. Ответом мне была тишина. Что ж, я вздохнула с облегчением, попробую в другой раз. Я уже повернулась к двери спиной, когда та открылась. А счастье было так возможно. Еще немного и я бы ушла. Но нет, Рентон оказался на месте, а это значит, что шагать мне сегодня за край. — Ты что-то хотела? — спросил Рентон, когда я обернулась. — Моя мама приехала, — сообщила я. — Мне доложили. Как всегда разговаривать с ним было сложно. Немногословный, скупой на эмоции, вечно хмурый. Не человек, а грозовая туча. Умолкнув, он сверлил меня взглядом, в котором читался вопрос — что тебе нужно? — Я пришла сдержать обещание, — сказала я. — Моя очередь выполнить сбою часть сделки. Вот и все, назад пути нет. Стоило намекнуть, что я готова шагнуть за край, как Рентон мгновенно изменился. Глаза лихорадочно заблестели, от меланхолии не осталось и следа. Она сменилась крайним возбуждением. Схватив за руку, Рентон втянул меня в комнату и захлопнул дверь. — Что тебе нужно для призыва духов? — спросил он. — Скажи, я все сделаю. Он скинул вещи с ближайшего кресла прямо на пол, освобождая мне место. Не очень-то аккуратно. Впрочем, вся спальня была далека от порядка. Вещи валялись, как придется, повсюду лежал слой пыли, постель походила на берлогу медведя. Похоже, Рентон не пускает сюда поломойку. А зря. Я осторожно присела на край кресла, продолжая изучать обстановку. Среди хаоса островком порядка выделялась тумба около кровати. На ней не было пыли и мусора. Единственное, что там стояло — портрет в круглой рамке. Но с такого расстояния я не могла рассмотреть, кто на нем изображен. Рентон подвинул себе второе кресле и сел напротив меня. Он не сводил с меня горящего взгляда, как будто ожидал, что я вот-вот как факир вытащу кролика из рукава. Но не все так просто. Я уже поняла, что его интересует один определенный дух. Призывать остальных не имеет смысла. Это напрасная трата моего дара и сил. Но Рентону почему- то сложно признаться, кого он ищет. Придется вывести его на чистую воду. Благо я уже о многом догадываюсь. — Как его зовут? — спросила я. — Кого? — напрягся Рентон. — Тот, с кем ты хочешь пообщаться. Мне нужно имя, чтобы найти его за краем. Так будет проще. Рентон дернул плечом. Его лицо исказилось словно от боли. Как если бы сама мысль об имени погибшего доставляла ему ужасные страдания. Он просто не мог произнести его вслух. Язык не поворачивался. — Ты можешь мне довериться, — произнесла я. — Это он? — я указала на портрет. Рентон судорожно кивнул. Я встала и направилась к портрету. Лорд не пытался меня остановить. Он застыл. На портрете был изображен ребенок, как я и ожидала. Мальчик лет шести-семи. Темные волосы и глаза, как у отца, смышленое лицо и озорной взгляд. Хороший мальчишка. — Это я виноват в его гибели, — признался Рентон. Я напряглась. Надеюсь, речь не идет об убийстве. Несмотря на все страшные байки, которые ходили о лорде северных земель, я не верила, что он способен на подобное. Не такой он человек. — В чем именно твоя вина? — уточнила я. — Меня не было рядом, когда случился пожар. Я не пришел на помощь, и он погиб. — Это стечение обстоятельств. — Я должен был чаще бывать дома, но вечно находился в отлучке, — разоткровенничался Рентон. — Придумывал более важные дела. Мне казалось скучным сидеть в глуши и нянчиться с ребенком. Я не ценил то, что имел, и у меня это забрали. Это я виноват, — повторил он глухо. Я хотела его успокоить, но не могла подобрать слов. Да и какие слова облегчат боль от потери ребенка? Не существует таких. Поэтому я сосредоточилась на том, ради чего пришла. Перевернув портрет, я посмотрела на обратную сторону холста и прочла — Эндрю. В тот же момент окружающий мир разбился. Словно все вокруг было из стекла. Оно треснуло и осыпалось осколками мне под ноги. И вот я уже за краем. В этот раз переход получился спонтанным, но это был не приступ. Иногда вещь покойного или что-то связанное с ним служит толчком. Так вышло с именем ребенка. Я оглянулась. Мальчик должен быть где-то поблизости. Духи часто держатся рядом с теми, кто был важен для них при жизни. В этой комнате я ощущала постороннее присутствие. — Эндрю? — позвала я. — Выходи, не бойся. Папа хочет поговорить с тобой. Он соскучился. За креслом послышался шорох. Значит мне не показалось, и в комнате кто-то есть помимо нас с Рентоном. — Ну же, Эндрю, — я осторожно направилась к креслу, опасаясь спугнуть духа. — Выходи, я не буду ругаться. — За что меня ругать? — из-за кресла выглянул насупленный мальчишка. К этому моменту я окончательно уверилась, что погром дело рук духа. Среди живых у меня здесь просто нет врагов. Иногда духи бывают настолько сильны, что могут воздействовать на мир живых. Мне прежде не доводилось встречаться с такими, но мама рассказывала о них. Как правило, это те, кто погиб насильственной мученической смертью. Гибель в огне подходила под этот критерий. У меня был всего один подозреваемый — Эндрю. — Например, за надпись на стене в моей прошлой спальне, — ответила я. — Зачем ты это сделал? Хотел меня напугать? — Нет, — мальчик покачал головой. — Хотел предупредить. Вам нельзя здесь оставаться. — Почему? — удивилась я. — Это опасно. В «Полярной звезде» могут жить только те, кому позволено. Такое правило. Я нахмурилась. Теперь понятно, почему в замке так мало слуг, и даже приходящая поломойка старается не задерживаться надолго. Видимо, всех остальных отсюда просто выжили. У меня было множество вопросов, но катастрофически мало времени. Оставаться долго за краем я не хотела по понятным причинам. К счастью, Эндрю сильный дух. Думаю, я могу ненадолго вытащить его в мир живых. — Дай мне руку, — я протянула раскрытую ладонь. — Не пугайся, я всего лишь хочу показать тебя папе. Вы сможете поговорить. — Правда? — глаза мальчишки широко распахнулись. Забыв об осторожности, он вышел из-за кресла. — Ты же этого хочешь? — Очень! — Тогда просто дай мне руку и все получится. Он приблизился с опаской. Вложил в мою ладонь свою подрагивающую руку, и я сжала пальцы вокруг нее. До чего маленькая! Эндрю так навсегда и остался ребенком. Духи детей — самое печальное, что я видела за краем. — Идем, — кивнула я, прикрыла глаза и выдернула нас из-за края. Хлопок. Ощущение, будто лопнули перепонки в ушах, но это просто вернулись звуки, а, значит, я снова в мире живых. Меня пошатывало от усталости, я схватилась рукой за тумбу и торопливо поставила на нее портрет, пока не уронила. Вряд ли Рентон придет в ярость, если я это сделаю, но лучше его не провоцировать. Все, что касалось сына, он воспринимал чрезвычайно болезненно. До сих пор свеж в памяти случай с мячиком. Кстати, о Рентоне. Что-то он притих. Наверняка он заметил, что я шагала за край, и мое возвращение не пропустил. Но на помощь мне он не торопился. Не обращая внимания на головокружение, я обернулась и поняла, что Рентону не до меня. Эндрю оказался даже более сильным духом, чем я ожидала. Я думала, мне придется содействовать его общению с отцом, но мальчик и сам неплохо справлялся. Дух Эндрю почти не просвечивал. От живого ребенка его отличал разве что цвет кожи — слишком бледный, с ярко выраженным серым оттенком. Но главное — он мог говорить. И его слышала не только я, но и Рентон. Это большая редкость. Но даже такой дух не может самостоятельно материализоваться в мир живых настолько, чтобы его видели обычные люди, а не только шагающий за край. Проще говоря, без моей помощи Рентон не общался бы с сыном. Но он мог чувствовать его присутствие. Уверена, он знал, что сын всегда рядом. Невозможность поговорить с ним сводила лорда с ума. Отсюда вино и поиски шагающего за край. Но теперь его мечта сбылась — он снова увидел сына. У меня сердце защемило от взгляда на Рентона. Люди по-разному реагируют на духов. Одни пугается, другие смотрят с недоверием. Рентон был счастлив. Он сполз с кресла на пол, встал на колени и протянул руки к Эндрю. В глазах лорда стояли слезы. — Мальчик мой, — от шепота Рентона у меня мурашки пробежали по спине, такая в нем была сила любви. Я здесь лишняя — вдруг четко осознала. Рентон несколько лет искал способ пообщаться с погибшим сыном, и вот эта долгожданная минута настала. Сейчас лучше оставить их наедине. Дух Эндрю долго не продержится в мире живых. У них с отцом есть минут десять. Но и такая малость — уже чудо для того, кто потерял близкого человека. Я впервые поняла, зачем мама это делала. Почему жертвовала собой ради помощи другим. Из-за этих мгновений встречи после долгой разлуки. Они растопили бы даже самое черствое сердце, а мое таким не было, и оно дрогнуло. На цыпочках я вышла из спальни и осторожно прикрыла за собой дверь. Никто не заметил моего ухода. Отцу и сыну сейчас было не до меня. Глава 21. О работе шагающей за край Рентон был мне безмерно благодарен. Он окружил меня и маму заботой. Первым делом он отменил запрет на других слуг. В доме появилась сиделка для мамы и несколько помощниц для поломойки. Уборка пошла веселее и быстрее. Я также настояла на садовнике, но пока не подобрала подходящую кандидатуру. Можно сказать, Рентон выполнял любой мой каприз. В ответ он просил лишь одно — свидания с сыном. Почти каждый вечер я навещала лорда в его спальне, вызывала дух Эндрю, после чего уходила к себе. Все эти призывы отрицательно сказывались на моем здоровье. Я стремительно теряла силы, а недавно даже нашла пару седых волосков. Все эти переходы за край буквально выкачивали из меня жизненную энергию. Долго так продолжаться не могло. Рентон это видел и понимал. — Дай мне еще немного времени, — попросил он однажды за ужином. — Я должен вымолить у Эндрю прощения и попрощаться с ним. — Сколько будет длиться ваше прощание? — спросила. — Я доживу? Уголки губ Рентона дрогнули. Я успела неплохо узнать лорда. Он не был чудовищем. И бессердечным его не назвать. Он не желал мне зла. Но его одержимость идеей вернуть сына граничила с помешательством. Не уверена, что он бы отказался, предложи ему кто- то обменять мою жизнь на жизнь Эндрю. — Месяц, — попросил Рентон. — Дай мне месяц. Для него месяц — это тридцать дней общения с сыном. Для меня — тридцать шагов за край. Тяжелое решение. — Что будет, когда месяц закончится? — уточнила я. — Мы остановимся. Я попрощаюсь с сыном и отпущу его дух. Больше никаких шагов за край. Ты с матерью останешься жить в замке. Вы не будете ни в чем нуждаться. Никогда. Еще один договор. Я вздохнула. Цена за мою душу назначена. Могу я сказать «нет»? Глядя в лихорадочно блестящие глаза Рентона, я понимала, что вряд ли. Он не примет отказ. — Хорошо, — кивнула я. — Месяц. Но это крайней срок. Ни днем больше. И отсчет начнется сегодня. — Договорились. Если Рентон думал, что я буду просто призывать для него дух, а в остальное время стоять в сторонке, то он ошибался. В конце концов, мы — муж и жена. И через месяц в этом плане ничего не изменится. Нам еще жить вместе. Я использовала встречи с сыном, чтобы повлиять на лорда. Начала с вина. Каждый день мы с мужем вместе ужинали, и, как обычно, на столе стоял графин с вином. В этот раз я успела к нему первой. Еще до того, как Рентон переставил графин на свою сторону стола. — Вино не помешает тебе шагать за край? — насторожился он. — Я не буду его пить, — я поставила графин рядом с собой. — А я бы выпил, — он попытался забрать вино, но я не позволила. — Подумай о том, каким тебя видит сын. Духи наблюдают за нами из мира мертвых. Прямо сейчас Эндрю, возможно, стоит вон в том углу. Он видит, как ты напиваешься изо дня в день. Каково ему, а? Рука Рентона дрогнула. Он так и не взял графин. Послав мне мрачный взгляд, он вернулся на свою сторону стола. Этот раунд я выиграла. С тех пор графина на столе не было. С пьянством было покончено. Но это лишь первый пункт моего плана. Была еще одна вещь, которую я хотела исправить. И снова я прибегла к хитрости. — Ума не приложу, — сказала я перед тем, как в очередной раз призвать Эндрю, — как сын тебя узнал. — О чем ты? — не понял Рентон. — Щетина, длинные волосы. Я видела портрет — раньше ты выглядел иначе, — пояснила я. — Удивительно, что Эндрю не испугался тебя. Ты же похож на медведя! Я не разобрала, что Рентон пробурчал в ответ. Возможно, какое-то ругательство. С него станется. Но зерно сомнения я посеяла, и оно дало всходы. Спустя пару дней на ужин спустился другой человек. Хорошо, я пришла чуть раньше и уже устроилась за столом. Такие разительные перемены лучше встречать сидя. Я повернулась на шум открывающейся двери, ожидая увидеть Рентона, но в столовую вошел незнакомец. Я ахнула. Портрет лорда в молодости немного подготовил меня к увиденному. Только благодаря ему я узнала мужа. Рентон подстригся и побрился. Надел чистую выглаженную рубаху. От него даже пахло приятно. Я смотрела на мужчину во все глаза, не мигая. О да, теперь я понимала, почему он нравился женщинам. Высокий, широкоплечий, с идеальным аристократическим лицом, в котором каждая черточка на своем месте и даже морщинки дополняют, а не портят. Без сомнений, Рентон хорош собой. Неприятно это признавать, но отрицать тоже невозможно. И этот потрясающий мужчина — мой муж. От осознания этого факта по телу прокатилась незнакомая мне прежде дрожь. — Как, по-твоему, теперь я достаточно хорошо выгляжу для общения с сыном? — с усмешкой спросил Рентон. Я смогла лишь кивнуть в ответ Дар речи покинул меня и, похоже, надолго. Произошло что-то поистине странное. Рентон изменился не только внешне, он и вести себя начал по-другому. Стал более общительным. Впервые мы по-настоящему разговаривали, а не просто обменивались необходимым минимумом фраз. Он ухаживал за мной за столом, рассказывал о своем детстве, которое прошло в «Полярной звезде» и даже шутил в своей мрачной манере. Тот вечер что-то изменил в наших отношениях. Из них исчезла напряженность. Лорд северных земель напомнил мне засохшее дерево, которое после должного полива и ухода начало возвращаться к жизни. В конце ужина я с удивлением признала, что вот таким Рентон мне нравится. С ума сойти! Мне нравится собственный муж! Глава 22. О неприятностях Несмотря на нарастающую слабость, я была счастлива. Не знаю, откуда взялось это чувство. Оно было совершенно неуместным, учитывая ситуацию. Но я ничего не могла с собой поделать. И это притом, что хватало плохих моментов. Помимо усталости от пребывания за краем, было еще кое-что. Меня преследовали. То, что началось с разгромленной спальни и не думало заканчиваться. Каждый вечер я находила в комнате какой-нибудь «подарочек»: то дохлую крысу под одеялом, то распахнутое настежь окно и сугробы по всей спальне. Я, признаться, порядком устала от проказливого духа. В этот раз меня поджидала промокшая насквозь постель. Кто-то вылил ведро воды на мою кровать. — Ну все, закончилось мое терпение, — ругалась я, скидывая сырую простынь на пол. Белье можно поменять, но что делать с матрасом? Он будет сохнуть неделю, не меньше. — Эндрю! — позвала я. — Выходи, маленький негодник. — Это не я, — раздалось позади. Я обернулась. Мальчик стоял посреди комнаты и смотрел прямо мне в глаза. Взгляд у ребенка был честный-пречестный. То ли он правда этого не делал, то ли был отменным лжецом. С тех пор, как я впервые призвала Эндрю, я его видела. Такое бывает — между шагающим за край и призванным духом устанавливается связь. Эндрю оставался в мире мертвых, но я все равно могла с ним общаться. — Хочешь сказать, что эти проказы не твоих рук дело? — уточнила я. — Я уже говорил, что нет. Я не злоупотребляла нашей связью. Мы с Эндрю не общались все это время. Общение с мертвыми — так себе развлечение. Оно никогда меня не прельщало. Но так дальше продолжаться не могло, я должна выяснить, кто вредит мне, и положить этому конец. — Хорошо, — кивнула, — я тебе верю. Но даже если ты этого не делал, то наверняка знаешь, кто виноват. Эндрю вздрогнул и воровато огляделся. Он как будто испугался чего-то. Или кого-то? — Ну же, — я добавила в голос ласковые нотки, — мне ты можешь рассказать. Эндрю опустил голову и весь сжался, как в ожидании удара. Но я стояла далеко и не угрожала ему. Он боялся не меня, а кого-то другого. Кого-то, кто даже после смерти имел над ним власть и мог причинить боль. Эндрю молчал, я тоже. На спальню опустилась какая-то потусторонняя тишина — ноль звуков. Так бывает только в мире мертвых. В этом неестественном безмолвии шепот Эндрю показался мне оглушительно громким: — Кровь остыла, сердце жжет — сказал он, — кто-то страшный к нам идет. Я не поняла, что это было. Какая-то детская страшилка, или это способ предупредить о реальной угрозе? Спросить я не успела — в окна ударил ветер. Еще секунду назад ярко светило зимнее солнце, и вдруг налетела метель. Шквал был такой мощности, что задвижки не выдержали, и окна распахнулись настежь. На меня обрушились холод, звон разбитого стекла и завывание ветра. В этом шуме мне почудился женский крик: — Убирайся! — вопила буря. Эндрю исчез. Я тоже бросилась прочь из спальни. Сюда я точно больше не вернусь. Никогда и ни за что. Я бы и замок покинула, но кто ж мне позволит. Женский голос все еще стоял в ушах. Визгливый, истеричный. Кажется, Эндрю можно вычеркнуть из подозреваемых. Он не вредил мне. Надпись вареньем на стене, которую он сделал, — попытка предупредить об опасности. Только и всего. Мой враг — женщина. Судя по всему, мертвая. Я знала лишь одну кандидатуру, подходящую под эти параметры — первая жена Рентона. Неудивительно, что она возненавидела меня. Иногда духи не осознают, что мертвы. Часто люди даже после смерти остаются привязанными к тому, что любили при жизни. Вполне возможно, что Вивьен все еще считает Рентона своим мужем. Тогда я в ее глазах — самозванка, наглым образом захватившее то, что принадлежит ей. И она, похоже, намерена бороться. В эту версию не укладывалось лишь одно — чего боится Эндрю? Увы, детей сложно понять. Мало ли что его напугало. Может, это вообще не связано с происходящим. Рентон прибежал на шум. Осмотрев комнату, он был вынужден признать, что жить дальше в ней невозможно. По крайней мере, пока не будут отремонтированы окна. Все стекла в них разбились вдребезги. Мы кое-как закрыли оконные проемы матрасами и подушками и снова перенесли мои вещи. На этот раз в небольшую спальню, смежную с маминой. Это был мой третий переезд за время жизни в «Полярной звезде». Даже в таком огромном замке количество спален ограничено. Хватит бегать. Я привыкла решать проблемы, а не прятаться от них. Необходимо поговорить с Вивьен. Мы все обсудим, я ей объясню, что пора отпустить Рентона. Если она его действительно любит, то наверняка желает ему счастья. Этим вечером, призывая Эндрю для общения с Рентоном, я отправила дух мальчика в мир живых, а сама задержалась за краем. Я надеялась найти Вивьен. Но сколько не звала ее, ответом мне была тишина. Она или не слышала меня, или не желала идти на контакт. Что ж, я тоже могу быть упрямой. Так просто я не сдамся. Призвать дух проще всего в месте, где погиб человек. А Вивьен сгорела в том проклятом западном крыле. Туда я и отправлюсь. Глава 23. О западном крыле Я знала, что Рентон не позволит мне приблизиться к западному крылу. Но он не вездесущ. Даже рыцарям надо спать, особенно бывшим. Так что вылазку я назначила на середину ночи. Дождалась, пока замок уснет — стихнут все шорохи, умолкнут шаги, погаснут свечи — и украдкой выбралась в коридор. Свечу с собой не взяла и ориентировалась в полумраке по памяти. Так меня точно не заметят. Даже если встречу кого-то на пути, просто спрячусь в тени. Мне везло (или нет) — некому было остановить меня. Рентон после общения с сыном спал крепко. Чувство вины ненадолго покидало его. Дворецкий и кухарка не имели привычки по ночам бродить по замку. Маме было все равно, а Камила всегда отличалась здоровым сном. Этой ночью я была единственной, кто бодрствовал. Я без приключений добралась до цели. Впереди уже маячила дверь, завешенная отрезом белой ткани. В полумраке коридора она походила на портал в иной мир. Отчасти так оно и было. Когда я отдернула полог, то мне открылась иная сторона замка, а точнее его гнилое нутро. Стены и пол западного крыла были черны от копоти, потолок частично провалился, и в дыры виднелось звездное небо. Здесь все еще пахло гарью, под ногами хрустели обгоревшие остатки мебели, а местами лежали сугробы. Я давно гадала, почему Рентон не отреставрирует эту часть замка или не снесет ее. А сейчас поняла, в чем дело. Это склеп. Памятник его жене и сыну. Значит, дух Вивьен должен обитать здесь. Именно к этому месту он привязан сильнее всего. Я не заходила далеко. Побоялась, что потолок, в самом деле, обвалится. Он выглядел ненадежным. Поэтому, пройдя шагов десять, я встала. Поискала, где сесть, но в итоге решила, что лучше буду стоять. То, что осталось от мебели, не пригодно к использованию. В последнее время я так часто шагала за край, что переход в мир мертвых мне давался все легче и легче. Вот и сейчас я всего-навсего закрыла глаза, а, когда открыла их, уже была на другой стороне. Окружающая обстановка особо не изменилась. Здесь и в мире живых было довольно мрачно. Но я хотя бы могла не бояться обвалов. За краем они не опасны. — Вивьен? — позвала я. — Мне известно, что ты здесь. Пожалуйста, не прячься. Я хочу поговорить. Мое тело в мире живых застыло на месте. Но душа в мире мертвых передвигалась свободно, и я пошла вглубь западного крыла. Здесь было на удивление пусто. Ни одного духа. Как будто они предпочитали держаться отсюда подальше. Я слышала, бывают такие места. Их называют проклятыми. Даже духи там не живут. Но как минимум один здесь точно есть. Я чувствовала его в энергии, что пропитывала это место, в движении потоков. Дух прятался где-то там, в глубине. Я шла все дальше и дальше, звала Вивьен и сама не замечала, насколько отдаляюсь от выхода. Стоило мне остановиться и засомневаться в том, что я кого-то здесь найду, как доносился шорох или стон, и я снова устремлялась вперед. Меня заманивали, а я, увлеченная поисками, не понимала этого. Я проникла в самое сердце западного крыла, поднялась по хлипкой лестнице на второй этаж, миновала анфиладу комнат. Все, что я видела, было одинаково серо и мрачно, как обычно и бывает в мире мертвых. Но вот очередной коридор уперся в дверь, из-под которой пробивался сеет. От удивления я встала как вкопанная. Ничего подобного я прежде не встречала за краем. Откуда здесь освещение, да еще такое яркое? Я пошла на свет Он манил меня. А еще меня вело любопытство. То самое, что не единожды выходило мне боком. Толкнув дверь, я заглянула внутрь и ахнула. Это была гостиная. На первый взгляд обычная, но не для мира мертвых. Здесь были цвета! Красный ковер с черным узором на полу, диван с бордовой обивкой, алые шторы. Меня замутило от обилия оттенков крови. Кто-то явно к ним неравнодушен. Эту комнату мог создать только невероятно сильный дух. Мне прежде не доводилось сталкиваться с подобным. Я даже не предполагала, что такие бывают. А потом я услышала женский голос. Она что-то напевала. Тихо и мелодично. Я повернулась на звук. Женщина сидела перед трюмо, спиной ко мне. У нее были длинные светлые волосы. Она расчесывала их, не замечая моего присутствия. Я не видела ни одного портрета Вивьен. Это странно, но в замке их не было. Похоже, Рентон распорядился их убрать. Но почему-то я была уверена, что женщина передо мной именно Вивьен. В ней чувствовалась стать, знатность и холеность. Это могла быть только жена лорда. Женщина не замечала меня. Я тихонько окликнула ее и заодно проверила свою теорию. — Вивьен, — позвала я. Руки женщины замерли, плечи напряглись. Она медленно повернулась ко мне. Не передать до чего она была красива! На меня будто смотрел ангел: кожа нежного персикового оттенка, ямочки на щеках, слегка вздернутый нос и глаза как два синих озера. Убеждена, Рентон безумно ее любил. Такую красоту невозможно не любить. Но почему он ни разу не попросил о встрече с ней? Всегда звал только сына. Вивьен увидела меня, и ее прекрасное лицо начало стремительно меняться. Кожа слетала с него словно бумага, обнажая обгоревшее нутро. Красавица в считанные мгновения превратилась в чудовище. Вместе с ней изменилась и комната. Исчезли краски и даже часть стены. Ее попросту не было, она обвалилась прямо в сад. Теперь я видела, что эта гостиная сильнее всего пострадала от пожара. Видимо, именно здесь был его эпицентр. Отсюда огонь распространился по всему крылу. — Пошла вон, дрянь! — крик Вивьен ударил меня потоком воздуха. Ощущение было, словно в грудь врезался таран, и меня отбросило назад. В ужасе от гостиной и ее хозяйки я бросилась бежать. Дорогу назад помнила смутно, меня вела связь с телом. Вскоре я уже видела себя со стороны. Точнее тень из мира живых. На полном ходу я столкнулась с собственным телом и мгновенно вышла из мира мертвых. Такой резкий переход, как и долгое пребывание за краем, сказались на моем состоянии. Я пошатнулась и едва не упала. Ноги слушались с трудом, но у меня не было времени прийти в себя. Вокруг трещало дерево и падали кирпичи. Запрокинув голову, я увидела, что крыша рушится. Еще секунда, и обвалится прямо на меня. Пришлось собрать все силы, какие есть. Если хочу выжить, надо бежать или хотя бы ползти к выходу. Иначе обвал накроет меня и раздавит. Тело слушалось плохо, но колоссальным усилием воли я заставила себя двигаться и как раз вовремя. Стоило сделать пару шагов, как на место, где я стояла, рухнула балка потолочного перекрытия. Меня едва не придавило насмерть. Эта балка подействовала на меня как пришпоривание. Откуда только силы взялись! Оставшиеся метры до двери я преодолела вдвое быстрее. За моей спиной все рушилось и ломалось. Словно каркас, который держал западное крыло цельным, вдруг исчез, и оно рассыпалось как карточный домик. Я выбежала в часть замка, не тронутую огнем, сорвав на пути полотно с дверного проема. Наверное, со стороны я походила на классическое привидение в представлении большинства — белый саван, безумный вопль. Забавное зрелище. Но мне было не до смеха. Я чудом избежала гибели. Пора признать: общение с Вивьен не заладилось. Она чуть не убила меня. Чокнутая! Если я и выжила, то только благодаря себе, а не тому, что Вивьен меня пощадила. Вряд ли западное крыло обрушилось именно сейчас случайно. Рентон годами ходил туда и ничего. Нет, крыло снесла ненависть Вивьен. Я чуть ли не физически ощутила ее. И она, надо признаться, здорово меня напугала. — Стой! — мой бег по коридору остановил Рентон, поймав меня за плечи. — Что случилось? У меня, наверное, был безумный вид. Плюс полотно, в котором я запуталась, все еще висело на мне. Не говоря уже о пыли в волосах и на коже. Когда рухнул потолок, меня обдало крошкой с головы до ног. Рентон встряхнул меня, и вся эта пыль поднялась в воздух. Вдохнув ее, я расчихалась. Но все же прикосновение Рентона помогло мне прийти в себя. Рядом с ним было уже не так страшно. Чуть отдышавшись, я призналась: — Я разрушила западное крыло. — И почему я не удивлен? — я думала, Рентон будет ругаться, но он лишь усмехнулся. — Крыло простояло три года, но приехала ты, воительница, и оно рухнуло. — Я не специально. Я хотела поговорить с Вивьен. Стоило упомянуть это имя, как настроение Рентона резко изменилось. Причем, в худшую сторону. Он помрачнел, а пальцы на моих плечах сжались сильнее. — Забудь о ней, — резко приказал он. — Даже имени ее не произноси. Поняла? Он сдавил мои плечи так, что я ойкнула. Точно синяки останутся. — Поняла, — кивнула я. — Отлично. А теперь иди умойся и ложись спать. Он отпустил меня и подтолкнул в направлении спальни. Я не стала спорить. Злой Рентон не тот человек, с которым хочется общаться. Но. обещая ему забыть про Вивьен, я скрестила пальцы. Проще говоря, солгала. Как можно забыть про того, кто желает тебе зла? Это недальновидно и глупо. Понятно, что от Рентона помощи в этом вопросе не дождешься. Что-то нехорошее происходит с ним, стоит упомянуть имя его погибшей жены. Здесь кроется какая-то тайна, и я обязана ее разгадать. От этого, в конце концов, зависит моя жизнь. Я даже знала, кто мне в этом поможет. Но все завтра. На сегодня с меня хватит приключений. Я последовала совету мужа — умылась и легла в постель. Ночь была в самом разгаре, а я достаточно набегалась, чтобы тут же уснуть. Вопреки ожиданиям останки западного крыла решили не трогать. Я надеялась, завалы уберут и можно будет разбить цветник с беседкой на том месте. Но все оставили как есть. Словно те обломки и правда прокляты, и к ним опасаются лишний раз прикасаться. Теперь гуляя по саду, я любовалась не обгоревшим остовом здания, а грудой черных кирпичей. То еще зрелище. Но хотя «место силы» Вивьен превратилось в руины, она сама не ослабла. Меня по- прежнему преследовали неприятности — большие и маленькие. Не получив помощи от Рентона, я решилась на серьезный разговор с Эндрю. В этом доме только он мог ответить на мои вопросы. Другие слишком ревностно хранили свои тайны. Я нашла дух мальчика в саду. Он любил играть там в мяч. Заметив меня, Эндрю попытался скрыться, но я окликнула его: — Подожди! Не убегай, я хочу с тобой поговорить. — Ты разрушила наш дом, — насупился он. — Она очень злится на тебя. — Ты имеешь в виду сбою маму? После упоминания Вивьен я наблюдала уже знакомую картинку — Эндрю сжался и зажмурился. Почему ребенок боится матери? Разве это нормально? — Расскажи о ней, — попросила я, опускаясь на корточки перед духом. — Я чувствую, мне угрожает опасность в этом доме. А ты хороший мальчик, Эндрю. Ты не желаешь мне зла, это я тоже знаю. Поэтому прошу тебя о помощи. Я должна понять, что здесь происходит. Эндрю взглянул исподлобья. Он сомневался. Вроде и хотел мне все рассказать, но боялся. Надо было как-то его подтолкнуть, и я кое-что придумала. — Хорошо, не рассказывай, — сказала я. — Но, может, покажешь? Я увижу все. а ты даже слова не произнесешь. Это не будет предательством или нарушением слова. — Как это? — Тебе просто надо взять меня за руку и подумать о том, что ты хочешь мне показать, и я все увижу. Эндрю колебался недолго. После непродолжительного раздумья он протянул мне ладошку, но я, конечно, не смогла ее коснуться. В мире живых дух неосязаем. Чтобы дотронуться до мальчика, мне пришлось шагнуть за край. Слишком часто я в последнее время оказываюсь в мире мертвых. Возвращаться с каждым разом все сложнее. Меня будто кто-то удерживает на этой стороне. Я чувствовала — моя душа истончилась. Я уже не такая сильная, как была прежде. Оставалось надеяться, что я продержусь до конца нашего с Рентоном договора. До истечения срока всего две недели. Оказавшись за краем, я взяла Эндрю за руку и прикрыла глаза. Если все получится, я увижу, что за тайны скрывает это место. Наконец, я пойму, что случилось с лордом северных земель и его семьей. Глава 24. О прошлом и будущем Детские воспоминания не такие четкие, как взрослые. В них много надуманного, игры и воображения. И чем младше ребенок, тем сложнее ориентироваться в его памяти. А Эндрю было всего шесть, когда он умер. Но другого источника информации у меня нет. Спасибо и на этом. Я думала, будет совсем туго, но мальчик оказался на удивление неплохим рассказчиком. Его мысли не перескакивали с одного на другое, он шел по порядку. От начала к концу. К страшному, печальному концу, если быть точной. Я увидела Вивьен глазами ее сына, и она была прекрасна. Для ребенка мать — высшее существо. Его любовь к ней безгранична. Тем больнее было наблюдать, как любовь Эндрю превращалась в ужас. Сопоставив то, что я уже знала о Рентоне из его собственных рассказов, слухи, которые ходили вокруг его семьи, и то, что показал Эндрю, я сложила цельную картину прошлого. И вот что у меня получилось. Рентон женился по любви. Они с Вивьен встретились при дворе и потеряли друг от друга голову. Так как оба были из знатных семей, никто не препятствовал их браку, и король лично благословил этот союз. Первый год пока еще счастливого брака они провели при дворе, а потом отец Рентона скончался. Семье пришлось покинуть двор и переехать в «Полярную звезду». Рентон стал новым лордом северных земель и вникал в дела. Вивьен родила наследника, ей тоже было чем заняться. Но что-то пошло не так. Постепенно характер жены лорда портился. Я видела это в воспоминаниях мальчика, даже в самых ранних, которые он, вероятно, сам не осознавал. Вивьен могла быть доброй и веселой, а потом внезапно переходила на крик и швырялась всем, что под руку подвернется. С годами ее состояние только ухудшалось. Она начала поднимать руку на сына и срываться на муже. С ней стало невозможно находиться рядом. И Рентон сбегал. Он уезжал на охоту, навещал друзей, бывал при дворе. В общем, хватался за любое занятие, лишь бы оно было подальше от дома, вдали от неуравновешенной супруги. Но Эндрю был ребенком. Он не мог сбежать от матери. Так что все оплеухи, все истерики, все доставалось ему. Рентон то ли не замечал, то ли не желал замечать, что его жена сходит с ума. Это были не просто капризы, а настоящая болезнь. Особенно невыносимой Вивьен становилась в отсутствие мужа. Она чувствовала, что он охладел к ней, что пренебрегает ее обществом, и это подогревало ее недуг. Она стремительно теряла связь с реальностью. В один из таких приступов все и случилось. Рентон приставил к жене сиделку, но она не смогла остановить Вивьен. Как известно, сумасшедшие очень сильны физически. Вивьен просто задушила спящую женщину, потом вытащила сына из кровати и отнесла его в свою любимую алую гостиную. Она заперла все выходы из западного крыла, чтобы слуги, живущие в нем, не сбежали. Ее целью было забрать с собой как можно больше жизней. Затем она облила маслом из ламп себя, Эндрю, гостиную и подожгла. Ее план сработал: никто не сумел выбраться. В тот день в замке погибло много людей, включая его хозяйку и наследника рода. Мальчик умер от руки родной матери, от человека, которому безоговорочно доверял — страшнее кошмара не придумать. Но и после смерти она не отпустила ни его, ни мужа. Вивьен прогоняла всех, кто приближался к замку. Разрешила остаться лишь Рентону и двум старым слугам, которые пережили пожар лишь потому, что спали в другом крыле. Дух бывшей хозяйки продолжал всех мучить. Именно его так боялся Эндрю. Вынырнув из воспоминаний ребенка в мир живых, я села прямо в снег. Ноги не держали и не только из-за усталости. — Папа знал о болезни мамы? — спросила я. Эндрю кивнул. Теперь мне понятно чувство вины Рентона. Он понимал, что жена больна, но закрывал на это глаза. Он должен был сдать ее в лечебницу, но не сделал этого. Может, он жалел ее, а, может, переживал за репутацию рода лордов северных земель. В любом случае сын погиб в том числе по его вине. — Мне так жаль, — всхлипнула я. Отчаянно хотелось обнять мальчишку и прижать к груди. Он страдал при жизни, умер страшной смертью, но и после гибели ему нет покоя. Мать не отпускает его даже сейчас. Недаром у нее столько сил! Она вытянула их из духов погибших слуг и продолжает тянуть из Эндрю. Теперь ясно, почему вокруг замка нет других духов. Они разбежались в панике. — Я сделаю так, что она уйдет, обещаю, — сказала я. — Еще не знаю как, но я прогоню ее. Эндрю испуганно огляделся: — Не говори так, — прошептал он. — Она все слышит. — Ничего, — сказала я, — потерпи еще немного, маленький. Скоро все наладится. Увы, не в моих силах вернуть Эндрю жизнь. К моему глубокому сожалению, это невозможно. Но я могу сделать его посмертное существование чуточку комфортнее. Злого духа можно изгнать. Конечно, от такого сильного как Вивьен будет сложно избавиться, но я была настроена решительно. В этот раз Рентону не отвертеться. Он поможет мне. В конце концов, заботиться о сыне — его обязанность. Я нашла Рентона в спальне. Она. кстати, преобразилась благодаря стараниям поломоек. Теперь здесь было чисто, вещи лежали на своих местах, и с пылью покончено раз и навсегда. Оказалось, это уютная и светлая комната. Здесь приятно было находиться. — Ты сегодня рано, — удивился Рентон. — Я пришла не для призыва духа. Нам надо обсудить… другое. Я запнулась. Не зная, как сказать, что мне все известно. Он не любит говорить о жене, но в этот раз придется. — О чем же? — Рентон посторонился, пропуская меня в комнату. Я прошла к камину, села в кресло и еще долго крутилась, делая вид, что устраиваюсь удобнее. На самом деле, я тянула время. Пока шла сюда, все казалось таким простым. Но. увидев Рентона, я оробела и никак не могла найти подходящие слова для этого сложного разговора. — Сегодня в саду во время прогулки я встретила Эндрю, — начала я издалека. — Никак не привыкну, что ты можешь видеть его просто так, без всякого перехода за край. Хотел бы я иметь твой дар. Я вздрогнула. Он не знает, о чем говорит! Когда умер отец, я тоже думала, что вот он плюс моего дара — я смогу видеть папу даже после смерти. Но это было ужасно. Отец не походил на себя — бледный, изможденный, несчастный. Вскоре я поняла, что просто мучаю его. Духов надо отпускать. Только так они обретают покой. Застревая между мирами, они страдают. Эндрю в том числе. — Мы говорили с твоим сыном о Вивьен, — призналась я и зажмурилась, ожидая взрыва. Но вместо ругани Рентон поддел меня: — Чего испугалась, воительница? Как ночью идти в полуразрушенное крыло, так ты смелая. А с мужем поговорить о его бывшей жене страшно? Я распахнула глаза. Рентон сел в кресло напротив. Уперев ладони в колени, он наклонился вперед, поближе ко мне. — Я все знаю, — произнесла я. Тихо, но четко. — Эндрю рассказал мне, что здесь произошло. Я видела, как погиб твой сын. — Значит, ты понимаешь, как я перед ним виноват. Я бросил его с больной матерью. В моей власти было все изменить, но я боялся огласки, слухов и осуждения. Мне тогда казалось, что чужое мнение — это важно. Судьба преподнесла мне жестокий урок, продемонстрировав, что на самом деле важно в этой жизни. Увы, я поздно это понял. — Мне жаль, что все так вышло, — вздохнула я. — Но прошлого не воротишь. Сейчас ты совершаешь ту же ошибку. Разве не видишь? Ты цепляешься за то, чего давно нет, игнорируя то, что рядом с тобой. Я здесь. И я живая. Пока что. Но это ненадолго, если мы ничего не изменим. Рентон дернулся, как от удара. Мои слова зацепили его. Значит ему не плевать на меня. Признаться, этого я опасалась больше всего. Но теперь отлегло. — Я сделаю все, что ты скажешь, — хрипло произнес он. — Дух Вивьен необходимо изгнать, — выпалила я, пока он не передумал. Эндрю не упоминала, о нем пока рано говорить. Да и там совсем другая ситуация — его придется отпустить. — Согласен, — кивнул Рентон. — Она уже давно запугивает всех, кто приближается к замку. Ты знаешь, как от нее избавиться? Вот он — главный вопрос. Я действительно знала, как запереть вредный дух в мире мертвых, чтобы он больше не мог вредить живым. Мама как-то раз показывала. Но Вивьен очень сильна, а у меня совсем нет практики. Уверенности в том, что я справлюсь, нет. Я встала с кресла и принялась мерить комнату шагами. Я была слишком возбуждена, чтобы усидеть на месте. — Для начала Вивьен нужно ослабить, — сказала я. — Каким образом? — уточнил Рентон. — Любое действие в мире живых отнимает у духа энергию. В последнее время Вивьен и так много ее тратит на каверзы мне, но, видимо, этого недостаточно. Надо еще сильнее вывести ее из себя. Заставить выплеснуть как можно больше энергии. Чем больше сил она потеряет, тем выше наши шансы на успех. — Что ты предлагаешь? — Не знаю, — я прошла от двери к окну. — Что раздражает ее особенно сильно? Повернулась, чтобы пойти от окна к двери, и напоролась на Рентона. Я не заметила, когда он встал и подошел, да еще так близко. — Она была очень ревнива при жизни, — тихо произнес он. Я облизнула вдруг пересохшие губы. Что за намеки? Хотя какие намеки, Рентон говорил практически открытым текстом. А взгляд, который он не сводил с моих губ, довершал картину. — Наверняка она разозлится, если я сделаю так, — Рентон протянул руку и коснулся моей щеки. Осторожно погладил, а затем переместил пальцы ниже — к подбородку, и чуть надавил, заставляя меня запрокинуть голову. Голос Рентона вибрировал от напряжения, когда он снова заговорил: — А это вовсе ее взбесит. Он наклонился и прижался своими губами к моим. Это был первый поцелуй в моей жизни. Я много раз представляла, каким он будет. Но ожидание не шло ни в какое сравнение с реальностью. Во мне будто что-то перемкнуло в ответ на легкое прикосновение мужских губ. По большему счету это был даже не полноценный поцелуй, а лишь его прелюдия. Но мне и этого хватило. Внутри полыхнуло, жар поднимался снизу, от живота. Кажется, еще немного и на мне задымится одежда. Наверняка у меня температура подскочила. Притронешься к коже и обожжешься. — Это ради дела? — поинтересовалась я, когда Рентон оторвался от моих губ. — А как бы ты хотела? — ответил он вопросом на вопрос. Я молчала, не зная, что сказать. Во мне сейчас было столько эмоций, что я просто не могла подобрать к ним слова. Опасения, надежда, робкие ростки привязанности и еще чего-то большего, чему я пока не могла дать название. Все это уже давно дремало внутри меня и пробудилось от поцелуя, как спящая красавица от поцелуя прекрасного принца. Видя, что я в замешательстве, Рентон произнес: — Нет, это не только ради дела. По крайней мере, мне хочется на это надеяться. Я не думал о Вивьен, целуя тебя, если тебе это интересно. Я вообще ни о чем не думал. Разве о том, что не прочь все повторить. Я покраснела. Потому что я тоже была, как он выразился, не прочь. С некоторых пор ритм моего сердца сбивался, стоило Рентону оказаться поблизости. Это невозможно игнорировать. — Если ты против, останови меня, — сказал он, а после привлек меня за талию к себе и снова накрыл мои губы своими. Какое тут останови! Я едва соображала, где нахожусь, но точно знала, с кем. Это уже была не нежная первая ласка — робкая и где-то даже наивная, чтобы не испугать неопытную девушку. Теперь Рентон целовал горячо и страстно, пробуя меня на вкус, исследуя мой рот языком. А, прервавшись перевести дыхание, удивил откровенным признанием: — Я без ума от твоих губ. Я покраснела. Не привыкла я к таким интимным комплиментам. После всего случившегося между нами Рентон опасался оставлять меня одну из-за гнева Вивьен. Но все это было слишком для меня. Ночевать с ним в одной комнате я была не готова, так что настояла на возвращении в свою спальню. Проявив чудеса такта, он проводил меня до спальни и не пытался войти следом, хотя как муж мог настаивать на продолжении вечера. Оставив меня у двери, он пошел обратно к себе. И тут меня осенило. — Подожди, — окликнула я его, — я не призвала дух Эндрю. — Сегодня обойдемся без этого, — ответил он. Я смотрела ему вслед и не могла прийти в себя от шока. Рентон впервые отказался от свидания с сыном! Я вдруг подумала, что из нас еще, возможно, получится семья. Чем демон не шутит. Глава 25. О мести В тот вечер я была самой счастливой девушкой на свете. Жаль, длилось это недолго. Я уснула в сказке, а проснулась в кошмаре. Первым звоночком был запах. Я только начала пробуждаться, как почувствовала его. В комнате невыносимо пахло чем-то металлическим. Аж привкус железа на языке ощущался. Как будто я спала в оружейной. Еще не осознавая, что происходит, я, зевая, открыла глаза. И застыла, не дыша. Все вокруг было алым. По стенам текли водопады крови, с потолка капал кровавый дождь, образовывая на полу кровавые лужи. Я словно угодила на скотобойню. Это было жуткое и отвратительное зрелище. Самое ужасное, что кровать и я сама тоже были залиты кровью. Я не продержалась и секунды. Приступ накрыл меня мгновенно. Жесткий и беспощадный. Ощущение было, точно мою душу выдернула в мир мертвых чья-то злая рука. Я даже знала, чья именно. Я хотела разозлить Вивьен и добилась желаемого. Но я и представить не могла, что ее гнев будет настолько силен! Я совершила главную ошибку на войне — недооценила противника. Перемещение за край вышло жестким. Даже оказавшись в мире мертвых, я чувствовала фантомные боли тела. Или это болела душа? Ее будто оторвали от тела с кровью и мясом. В районе солнечного сплетения жгло, как от свежей раны. Я прижала руку к этому месту и услышала смешок. — Что, не нравится? — раздался женский голос. Его можно было бы назвать приятным, если бы не визгливые нотки, которые все портили. Я повернулась на звук и увидела Вивьен. Одна часть ее лица была прекрасна как при жизни, вторая — изуродована огнем. Должно быть, ее хоронили в закрытом гробу. — Мне тоже было больно видеть его с тобой! — выкрикнула она, и стекла в окнах задрожали. — Как он касался тебя, как целовал. Он не имел на это право. Он мой муж. Мой! Вивьен билась в истерике. Все эти разрушения, что она творила вокруг себя, Вивьен даже не осознавала. Просто у нее было слишком много энергии. Ее надо куда-то выплескивать. — Ты умерла, — я старалась говорить спокойно. Если сорвусь, будет еще хуже. — Пора это принять и уйти. — Что ж, мы теперь с тобой на равных, — рассмеялась Вивьен. — Не хочешь подать мне пример? Я не сразу поняла, о чем она. На каких равных? Ужас ситуации, в которую я попала, доходил до меня постепенно. Я обернулась к своему телу. Обычно, когда я в мире мертвых, оно просто замирает, но выглядит при этом вполне осознанно. Со стороны, кажется, будто я увидела что-то интересное и не могу оторвать от этого взгляд. Сейчас же тело упало на подушки, мои глаза закатились, рот приоткрылся, а руки безвольно лежали вдоль туловища. Я словно потеряла сознание. Я попыталась слиться с телом. Скорее вернуться в мир живых! Надо выбираться, пока не поздно. Первая попытка возвращения провалилась. Вторая тоже, но я продолжала пробовать и пробовать. Ничего не выходило. Я как будто забыла дорогу назад. Никак не могла нащупать ту нить, которая связывает душу с телом. Она порвалась. — Не трать попусту время, — сказала Вивьен. — Я позаботилась о том, чтобы ты осталась здесь. Для тебя нет пути назад, как и для меня. Но ты можешь последовать своему совету — принять это и уйти. Я всхлипнула. Наконец, до меня дошло, что Вивьен со мной сделала. Я стала такой же, как мама! Физически мое тело все еще живо, но без души — это лишь пустая оболочка. А я заточена здесь — в мире мертвых. Чем дольше я здесь пробуду, тем меньше у меня шансов вернуться назад. Моя память растает как снег по весне. Я забуду, что еще недавно была живой. Буду бродить среди духов, стану одной из них. — А ты думала, что запросто получишь мою семью? — фыркнула Вивьен. — Что я сдамся без боя? Вот уж нет! Теперь ты заточена здесь, со мной. Я буду делать с тобой все, что пожелаю. Ты — моя новая игрушка, Авета. А мои игры очень жестокие. Тебе они не понравятся. Обещаю. Глава 26. О потерях и поисках Ночью я не спал. Все вспоминал наш с Аветой пока единственный поцелуй и грезил о его повторении. Я даже толком не понял, как все произошло. Вот мы говорили, а вот я уже целую ее и дурею от того, насколько, оказывается, ее губы сладкие на вкус. А еще мягкие, податливые и нежные, как и вся она. Именно во время поцелуя я впервые ощутил, что готов отпустить прошлое и остаться с Аветой. В ней мое будущее. Пути судьбы неисповедимы. Я искал шагающую за край, а нашел девушку, способную излечить мою душу. Я буду полным идиотом, если упущу ее. Спасибо ее прохвосту брату, что поженил нас, связав наши жизни воедино. Я с трудом дождался утра, надеясь на встречу с Аветой за завтраком, но она не спустилась. Я расстроился, но не встревожился. Она редко выходила так рано. Сперва кормила маму и ухаживала за ней, а уже потом занималась своими потребностями. На обед я не успел. Были дела в деревне. Захотелось сделать Авете приятный сюрприз. Она давно намекала, что вид разрушенного западного крыла навевает на нее тоску. Я решил все, хватит, пора избавиться от этого памятника скорби. В конце концов, Эндрю живет не там, а в моих светлых воспоминаниях о нем. Поэтому я наведался в деревню и нанял работяг для уборки обломков. Для начала расчистим место, а потом Авета решит, что там будет. Цветник или беседка мне, по сути, все равно. Лишь бы она была довольна. Делать кого-то счастливым, оказывается, приятно. Встревожился я за ужином. Место Аветы пустовало. Я ждал ее, не приступая к трапезе. Уж на ужин она всегда приходила. Это было наше время. Но еда остыла, а ее все не было. Я решил найти Авету и выяснить, в чем дело. Может, она избегает меня после вчерашнего поцелуя? Ей не понравилось, и она дает понять, что не желает продолжения? Женщины сложные существа, порой их невозможно понять. Одно правило я вынес из прошлого брака — все надо обсуждать. Нельзя отмалчиваться, притворяясь, что в порядке. Без общения нормальные отношения не построить. Я поднялся на второй этаж и постучал в дверь спальни Аветы. Ответом мне была тишина. Решив, что она с матерью, я постучал и в ее дверь. Даже вошел, чтобы убедиться, что Аветы там нет. В спальне была только ее мать. Лежала и смотрела в потолок, не мигая. Жуткое зрелище. Меня передергивало при мысли, что Авета может однажды стать такой же. В том числе по моей вине. Пора завязывать с шагами за край. Как бы мне ни хотелось общаться с Эндрю, рисковать здоровьем Аветы ради этого не стоит. Пора сделать выбор. Впрочем, я уже его сделал. Еще вчера, когда отказался призывать сына. Не найдя Авету у матери, я встревожился не на шутку. Я снова вернулся к двери ее спальни, стучал и звал. Пытался открыть дверь, но она была заперта. Изнутри или снаружи? Этого я так и не понял. С каждой минутой ощущение беды — страшной и непоправимой — крепло. Я обязан был попасть в эту проклятую спальню! Я нашел Чарльза и взял у него запасной ключ. Действовал быстро. Меня подгоняло дурное предчувствие. Почему я еще утром не встревожился? Почему тянул так долго? Опять я совершил ту же ошибку — закрыл глаза на очевидную проблему. Вчера мы разозлили Вивьен, а я знал, какой она бывает в гневе. Накануне того, как она подожгла дом, мы поссорились. Я сказал, что ухожу от нее, что жена-истеричка мне не нужна. Я угрожал, что заберу у нее сына. Я так и собирался поступить. Думал, перееду в город, приведу в порядок нашу городскую резиденцию и перевезу туда Эндрю. Я тянул время, и вот чем все закончилось. Я взбежал с зажатым в кулаке ключом на второй этаж. Сердце бешено колотилось о ребра, чуть ли не ломая их изнутри. Перед глазами стояла картинка того, как я вернулся в замок и увидел его сгоревшим. Как сейчас помню невыносимый запах гари и небо, заволоченное дымом. Тогда тоже была зима. Но снег стал черным от пепла. Я упал в него и выл от безысходности и боли. От невозможности все исправить. Если я чего-то и боялся так это того, что все повторится. Что я снова опоздал. Нашел счастье и упустил. Опять. Руки так дрожали, что я попал ключом в замочную скважину раза с пятого. Но вот замок открылся, я толкнул дверь и вошел в спальню. С виду все было как обычно. Разве что задернутый полог кровати настораживал. Как будто за ним что-то спрятали от посторонних глаз. В спальне Аветы не было, и я приблизился к кровати. Каждый шаг как удар ножом под ребра. Больно и страшно. Поднял руку, но пальцы не слушались. Одеревенели. Никак не получалось ухватиться за край полога, чтобы его отодвинуть. В глубине сердца я уже знал, что там увижу, и я отчаянно не хотел на это смотреть. — Еще можно все исправить, — услышал я шепот за спиной. Резко обернулся. Никого. Этот женский голос был мне незнаком. Не исключено, что он лишь иллюзия, созданная моим воспаленным разумом. Пришло мое время сойти с ума? После всего, что случилось в моей жизни, я бы этому не удивился. Что ж, разум это последнее за что стоит цепляться в моей ситуации. Решив, что терять мне нечего, я спросил у пустой комнаты: — Объясни, что ты имеешь в виду? Вместо ответа шелохнулся полог. Меня приглашали его открыть, даже настаивали на том, чтобы я это сделал. Стиснув зубы, я отдернул ткань в сторону и тут же согнулся пополам как от удара под дых. Мертвенно бледная Авета лежала на кровати. Сколько времени она здесь? Как долго ждет моего прихода? Она думала обо мне, когда все случилось? Молила, чтобы я поторопился? Но меня не было рядом. Как тогда, так и сейчас. — Еще не поздно, — настойчиво повторил шепот. Не поздно? Я вскинул голову. Авета еще жива? Я осторожно коснулся тонкого запястья и нащупал слабый пульс. Ее сердце бьется! — Воительница моя, я знаю, ты сильная, ты справишься, — я сел на кровать и взял Авету на руки. Я растирал ее ладони, целовал в холодные губы, умолял вернуться ко мне, но реакции не было. Она не слышала меня. — Иди за ней, — шепнул голос на ухо. — Как мне это сделать? Я не умею шагать за край! — я снова осмотрел спальню. На этот раз показалось, что в дальнем углу стоит девушка. — Я помогу, — она потянулась ко мне. — Я проведу тебя. Только дай мне руку. — Ты тоже шагающая за край? Авета говорила, что человек с ее даром может утащить за собой на другую сторону. — Разве это важно? Я — та, кто хочет помочь. Решайся. Это могла быть ловушка. Возможно, это дух Вивьен заманивает меня за край, чтобы я навеки остался с ней. Надо признать, она отлично все рассчитала. Ради возвращения Аветы я готов рискнуть даже жизнью. Я осторожно уложил жену обратно на подушки. Впервые я подумал о ней так — жена. Мне понравилось, как это звучит. Я легонько поцеловал Авету в губы и попросил: — Дождись меня. Я уже иду. Выпрямившись, я направился в угол, где в тени пряталась незнакомка. — Где там твоя рука? Я готов. Я так и не рассмотрел ее. Даже толком не почувствовал прикосновение. Просто пальцы вдруг замерзли, как будто я опустил их в прорубь. Следом ощутил удар в грудь. Резко выдохнул, а вот вдохнуть уже не смог. Сперва подумал — все, конец. Но вскоре понял, что и без дыхания чувствую себя нормально. Именно тогда я осознал, что нахожусь не в мире живых. Я пересек черту. Шагнул за край. Я резко обернулся к кровати, ожидая увидеть там душу Аветы, но меня постигло разочарование. Ее там не было. Я видел лишь тень ее тела, все еще лежащего на кровати. — Она потерялась, — девушка грустно вздохнула за моим плечом. Я посмотрел на нее. Теперь я видел ее четко и готов был поклясться, что прежде мы не встречались. — Кто ты? — спросил я. — Мое имя — Камила, но вряд ли оно тебе что-то скажет. Главное, что ты должен знать, я друг Аветы и желаю ей добра. Тебе необходимо найти ее душу, пока не поздно, и вернуть в тело. Чем дольше она пробудет здесь, тем сложнее ей придется на пути обратно. — Ты знаешь, где она? — Твоя жена схватила и увела Авету. Обычно живая душа оставляет след в мире мертвых, но Вивьен его стерла. Но я чувствую, что Авета недалеко. Ищи ее, зови ее. Тебе она обязательно откликнется. Незнакомка шагнула назад и, пройдя через стену, исчезла. Я тоже так могу? Я вытянул руку и коснулся вазы, что стояла неподалеку. Мои пальцы прошли сквозь фарфор. Похоже, теперь я дух без плоти и крови. У Вивьен с Эндрю как-то получилось использовать вещи из мира живых. Но, видимо, этому надо учиться. У меня нет на это времени. Я начал поиски с замка. Вивьен плохо знает округу в отличие от дома. Она никогда не интересовалась северными землями, к соседям и то не выезжала. Скорее всего, она где- то неподалеку. Я проверил замок сверху донизу, но никого не нашел. Тогда я направился в сад. Я то и дело звал Авету по имени, но она не отзывалась. Я почти обогнул замок. От западного разрушенного крыла меня отделял один поворот. Осталось сделать пару шагов, когда меня окликнул Эндрю. — Тише, папа, — сказал сын. — Она услышит. Он стоял неподалеку, приложив палец к губам. Даже здесь он мало походил на живого. Слишком бледная с синевой кожа, черные круги под глазами и такие же черные выступающие вены. Передо мной дух — как никогда четко осознал я. — Ты знаешь, где Авета? — спросил я. — Поможешь мне? — Она там, — Эндрю указал за угол. — Но я не могу пойти с тобой. Мне страшно. — Ничего, малыш, — я знал, кого он боится. Ту, что однажды уже убила его. — Ты и так много сделал. Благодаря тебе я найду и спасу Авету. Подождешь нас здесь, хорошо? После того как Эндрю кивнул, я завернул за угол и обомлел, увидев западное крыло целым и невредимым. Когда-то оно так и выглядело — по стене вился плющ, в окнах приветливо горел свет Возвращаясь домой из очередной поездки, я первым делом видел западное крыло. Именно на него открывался вид с дороги. Вивьен это знала. Поэтому западное крыло стало ее любимым местом. Светом в его окнах она давала понять, что ждет меня. Поначалу мне это казалось романтичным, но потом ее любовь стала навязчивой. Она душила меня ею и многочисленными упреками. Ей всегда всего было мало. Я терпел ее капризы, выполнял прихоти и отдавал, отдавал, отдавал, пока однажды во мне не осталось ничего. Она все забрала. Удивительно, но здесь, в мире мертвых западное крыло уцелело. Вивьен все еще ждала меня. Я это чувствовал. Она там, внутри. Держит Авету в заложницах. Потому что знает — я приду за ней. Иначе и быть не может. Я проник в западное крыло через окно — приподнял раму и пролез внутрь. На первом этаже было тихо, что не удивительно. Любимая гостиная Вивьен расположена на втором, и я направился туда. Повсюду горел свет, но он не имел ничего общего со светом в мире живых. Здесь освещение было тусклым, неестественным и холодным. Аж мороз по коже пробегал. Вскоре я добрался до цели — дверь в ту самую гостиную стояла приоткрытой. Меня явно ждали. Но, прежде чем войти, я изучил обстановку через щель. Вивьен сидела спиной к двери у трюмо. При жизни она часто любовалась своей внешностью, считая ее даром свыше. После гибели эта привычка осталась при ней. Странно, что она выбрала именно такой способ смерти. Ведь огонь начисто уничтожил ее красоту. Авета тоже была здесь. Вивьен приковала ее цепью к колонне неподалеку от окна. Слишком далеко от двери, мне не подобраться незамеченным. Придется действовать в открытую. Отвлечь внимание Вивьен, чтобы Авета смогла освободиться. Вопрос в том, как ей это сделать. — Я помогу, — услышал за спиной уже знакомый женский голос. — Ты вовремя, Камила, — кивнул я. — В одиночку тебе не справиться, а я не могу бросить Авету в беде. — Кто она тебе? — Лучшая подруга. — Почему в таком случае я о тебе никогда не слышал? Она странно посмотрела на меня. Как на идиота, который не понимает очевидных вещей. Но выяснить подробности времени не было — меня обнаружили. — Что же ты стоишь на пороге, любовь моя? — голос Вивьен прошелся наждаком по моим нервам. Сколько лет я его не слышал… И еще бы столько же не слушал! Я вдруг осознал, что не скучал по ней. Вообще ни капли. Толкнув дверь, я вошел в гостиную. Авета вскинула голову и посмотрела на меня. Ее глаза удивленно расширились. Она не ожидала встретить меня за краем. Я улыбнулся ей краешком губ, давая понять, что все непременно будет хорошо. — Не смотри на нее, смотри на меня! — тут же взвизгнула Вивьен. Я поморщился. Узнаю дражайшую женушку. Это будет тяжелый вечер. Глава 27. О друзьях и врагах Я не верила своим глазам. Рентон! Здесь! Но как? У меня закралось нехорошее подозрение, и сердце заныло от тревоги. Мне известен лишь один способ, как живые без дара шагающего за край попадают в мир мертвых. Они умирают. Надеюсь, Рентон не совершил роковую ошибку. Крик Вивьен отвлек нас друг от друга. Эту женщину сложно игнорировать. Рентон направился к жене, а меня ждал второй шок — в приоткрытую дверь я увидела знакомый силуэт. Камила стояла в коридоре, выжидая удобного момента, чтобы войти и освободить меня. Похоже, сегодня все, кому не лень, шагнули за край. А я-то думала, что мой дар уникальный. В мире живых хоть кто-нибудь остался? — Я вернулся домой, дорогая, — заговаривал Рентон Вивьен зубы. Он нарочно встал так, чтобы заслонить меня своей широкой спиной. — Ты задержался, — надула она губы. — Прости. Главное, что теперь я буду с тобой. — Ты больше не уйдешь? — Никогда. Даже зная, что это ложь, я ужасно ревновала. Эта разыгранная как по нотам встреча влюбленных после долгой разлуки выводила меня из себя. Хотелось крикнуть наглой выскочке Вивьен — убери от моего мужа свои мертвые руки! Оказывается, я еще та собственница. Маневр Рентона удался. Вивьен полностью сосредоточилась на нем, и это позволило Камиле осторожно просочиться в гостиную. Она проскользнула за диван, а потом, прячась за мебель, мелкими перебежками подобралась ко мне. Вскоре Камила была рядом со мной. Она подергала цепь, но та держалась крепко. Я взглядом указала на ключ. Он лежал на трюмо позади Вивьен. Нам его не достать. Все это время Рентон напряженно следил за нами в зеркале за спиной Вивьен. Она не видела нас, потому что он загораживал ей обзор. Зато он мог наблюдать за нами в отражении. Так он понял мой намек насчет ключа. — Не верю, что я, наконец, могу снова коснуться тебя, — вдруг произнес Рентон и наклонился к Вивьен. Что он делает? Зачем он трогает ее? Я занервничала. — Любовь моя, я так скучала. — Вивьен прильнула к Рентону всем телом. Пользуясь моментом, Рентон потянулся к трюмо, стянул с него ключ и бросил его за спину. Тот бесшумно упал на ковер неподалеку от нас. Камила тут же схватила его и принялась отпирать замок на цепи, но я не следила за ее действиями. Я не сводила глаз с обнимающейся парочки. Когда губы Вивьен прижались к губам Рентона, я не выдержала: — Не смей его целовать! — выкрикнула я, сама не осознавая, что делаю. Естественно, взор Вивьен тут же обратился в мою сторону. Она увидела все — и Камилу, и ключ, которым она меня освободила, и, конечно, догадалась, кто ей его дал. Как глупо получилось! Надо было помалкивать. — Ты с ними заодно! — разозлившись, Вивьен толкнула Рентона в грудь. — Бегите! — обернулся он к нам с Камилой. — Я ее задержу. Мы сорвались с места. Едва успели выскочить за дверь, как та захлопнулась за нашими спинами. Я пробежала еще несколько метров и остановилась. — Что ты делаешь? — Камила дернула меня за руку. — Я не могу уйти без Рентона. Но ты иди, спасайся. — Я тебя не брошу, — тряхнула она головой. Мы повернули обратно, но дверь оказалась заперта. Я молотила по ней кулаками и пинала ее ногами, отчаянно пытаясь вернуться в гостиную. Я не могу просто стоять в стороне и ничего не делать. — Используй свою силу, — подсказала Камила. — А я что, по-твоему, делаю? — я в очередной раз протаранила дверь плечом и снова безрезультатно. А ведь душа в мире мертвых может проходить сквозь предметы! Впрочем, это была не обычная дверь. В мире живых ее вообще не существует. Так что привычные законы на нее не действуют. — Ты сильнее ее, — заявила Камила. — Она — мертвая, а ты пока что жива. Значит, у тебя больше энергии. Я замерла. В словах Камилы было разумное звено. Даже в мире мертвых я действовала по законам живых — в этом моя основная ошибка. Здесь все не так. Та же дверь и не дверь вовсе, а порожденная энергией Вивьен преграда. Но ее можно разбить таким же ментальным тараном. Я сжала кулаки и представила, что вся сила, какая есть во мне, перетекла в них. Почудилось, что мои руки засветились. Замахнувшись, я ударила кулаком прямо в центр двери, и та разлетелась на щепки. С ума сойти, да я монстр! — Рентон! — с именем мужа я ворвалась в гостиную. Вивьен не ожидала меня увидеть. На ее лице было написано предельное удивление. Она замешкалась, чем дала фору Рентону. Оттолкнув бывшую жену, он бросился ко мне. — Скорее! — схватив меня за руку, Рентон вытащил меня в коридор. Дальше был бег с препятствиями. Вивьен мчалась за нами следом, чиня преграды. То балка с потолка обвалится, то ковровая дорожка взбесится. Меня бы давно прибило, если бы не Рентон. Только благодаря его быстрой реакции мы выбрались из западного крыла. Но даже в саду Вивьен не оставила нас в покое. От нее было не скрыться. Она не из тех, кто сдается. — Доберемся до наших тел и вернемся в мир живых, — на бегу сказал Рентон. — Это не выход, — возразила я останавливаясь. — Что ты делаешь? Нам надо торопиться! — Признаю, я ошиблась. Я была слишком самонадеянной. Вивьен невозможно изгнать. Ее дух чересчур силен. Но его можно уничтожить, — сказала я и замолчала в ожидании ответа. Если Рентон сейчас заступится за бывшую жену, клянусь, я его ударю. Но он лишь спросил: — Убить того, кто и так мертв? Как это сделать? Он на моей стороне. От радости я чуть не захлопала в ладоши. Но быстро опомнилась — рано праздновать, надо еще победить. — Твой кинжал, — я кивнула на пояс Рентона, — это ментальное оружие, настроенное на тебя. Оно с тобой даже в мире мертвых, и здесь оно также опасно. Когда-то среди шагающих за край были охотники на злых духов. Именно они создали ментальное оружие. Это были и кинжалы, и стрелы, и даже мечи. Но всех их объединяло одно — они действовали в мире мертвых. Рентон вытащил кинжал из ножен и взвесил его в руке. Чуть подумав, он подкинул его в воздух, и кинжал завис. Я не ошиблась. Старые легенды не лгут — ментальное оружие действительно работает за краем. — Кинжал убьет Вивьен? — уточнил Рентон. — Он уничтожит ее дух раз и навсегда, — кивнула я. Времени на принятие решения у Рентона почти не было. Вивьен была уже близко. Она неслась на нас подобно огромному разъяренному коршуну. Полы ее платья и волосы развевались на бегу, руки тянулись ко мне — схватить и стереть с лица земли. Она настолько сосредоточилась на мне, что просто не заметила зависшего в воздухе кинжала. Рентон кивком послал оружие вперед. Кинжал развернулся острием к Вивьен и нацелился прямо ей в грудь. Он пролетел всего ничего. Со стороны показалось, что это не он вонзился в тело женщины, а она на него напоролась. И тут же резко остановилась, будто на стену налетела. — Что?! — глаза Вивьен удивленно округлились. Она посмотрела на рукоять кинжала, торчащую у нее из груди, и перевела взгляд на Рентона: — Как ты мог? — Прости, — глухо произнес он. — Но так продолжаться не может. — Я любила тебя, — всхлипнула она. — А я тебя. Но потом ты убила нашего сына, и любовь перешла в ненависть. Сейчас ты снова хотела причинить боль тому, кто мне дорог. Я не могу этого допустить. Дух умирает не так, как физическое тело. Он не переходит в новую ипостась, он перестает существовать. Вивьен превратилась в пепел, и тот развеялся на ветру. Вместе с ней исчез и кинжал. Ментальное оружие сделало то, для чего было предназначено, и потеряло свою силу. — Мне жаль, — прошептала я. — Ничего, обойдусь без кинжала, — отмахнулся Рентон. Вообще-то я имела в виду Вивьен, но он нарочно перевел разговор на оружие. Его можно понять — рана еще свежа. Сзади послышался шорох, и мы обернулись. За деревом прятался Эндрю. Я понимала, что расставание с ним намного тяжелее, но все равно сказала: — Ты должен его отпустить. Позволь ему уйти. — Куда? — Туда, где ему будет хорошо. Мир мертвых, где мы находимся, лишь перевалочный пункт для духов. Здесь они застревают, если у них остались незаконченные дела, или родные держат их, не желая проститься и отпустить. Поверь, им не очень-то хорошо. Чем дольше дух здесь остается, тем сильнее он дичает. — Значит, я мучаю сына, удерживая его подле себя? — вздохнул Рентон. Я кивнула. Все сказанное мной чистая правда. Эндрю не может вечно находиться в мире мертвых, ему надо двигаться дальше. Туда, где С8ет, где для духа есть возможность переродиться и снова прийти в мир живых, но уже в другой физической оболочке. — Сынок, — Рентон опустился на колени. — подойди, обними меня в последний раз. — Папа, — Эндрю подбежал к отцу, и тот прижал его к груди. Я стояла в стороне, не вмешиваясь. Это было только между отцом и сыном. По моим щекам катились слезы. Я не пыталась сдерживать их, все равно бы не вышло. Это были долгие, судорожные объятия. Рентон все не мог отпустить сына. Я его не торопила, прекрасно понимая, как тяжело ему решиться. — Если тебе страшно, я могу пойти с тобой, — предложил Рентон, и я испугалась. Не буду скрывать, я хотела, чтобы он остался со мной. — Нет ты должен жить, — покачал головой Эндрю. — Ты придешь ко мне позже. Я тебя дождусь. Рентон нехотя разомкнул руки, отпуская мальчика. Эндрю отошел в сторону. Он уходил совсем не так, как его мать. На наших глазах тело ребенка превратилось в столб света. Безумно яркого и чистого. Ничего красивее я в жизни не видела. Свет развеялся, а ощущение, что мы прикоснулись к чему-то невероятно прекрасному, осталось с нами. В моей спальне ждала Камила. Я все гадала, куда она подевалась, а она, оказывается, стерегла мое тело. Теперь нам всем предстояло вернуться в мир живых. Я осмотрела комнату, но увидела только два тела — свое и Рентона. — Камила, — спросила я, — где твое тело? Я хочу вернуть тебя первой. Без моей помощи ты не справишься. — Мне некуда возвращаться, — развела она руками. — Как это? — не поняла я. — Приглядись к ней внимательнее, — произнес Рентон. — Она не светится, Авета. Похоже, он догадался о том, что я упорно не замечала. Или не хотела замечать. Мое сознание игнорировало тот факт, что дух Камилы не похож на живой. Он выглядел так, как обычно выглядят духи умерших людей. — Как давно это случилось? — пробормотала я, все еще не до конца веря, что моей подруги нет в живых. — Я погибла в семь лет, Авета. От воспаления легких. Помнишь ту зиму, когда ты тяжело заболела? Тогда было ужасно холодно, а мы не послушались родителей и пошли кататься на горку, а после обе слегли с простудой. Ты выкарабкалась, а я нет. — Но все эти годы… — я растерялась. — Ты была рядом, ты росла вместе со мной. Как это возможно? — Ты удерживала меня подле себя, Авета. Твой дар шагающей за край очень силен. Мама сказала тебе, что я умерла, но ты не смирилась с реальностью. Ты, сама того не осознавая, призвала мой дух. Даже переехав в этот замок, ты утащила меня с собой. — А я все гадал, о какой горничной ты толкуешь, — сказал Рентон. — Но решил, что Чарльз нанял кого- то тебе в помощницы. То-то я никогда не видел Камилу. — Но ты прислуживала на пиру, ты помогала мне, ты касалась меня! — привела я последний аргумент. — Все это тебе только чудилось, — покачала головой Камила. Я не знала, что еще сказать. Мне всегда казалось, что я надежно оградила себя от мира мертвых. Много лет я не шагала за край. И вдруг выясняется, что все это время моим лучшим другом был дух. Неудивительно, что даже родной брат меня боялся и мечтал избавиться. Я была слишком другой и не вписывалась в его представления о нормальности. — Кажется, тебе тоже надо кое-кого отпустить, — Рентон обнял меня за плечи. — Ты прав, — кивнула я. — Так продолжаться не может. Настал мой черед расстаться с тем, кто мне дорог. Я учила Рентона, что нельзя тащить прошлое в будущее. Пора последовать собственному совету. Камила хотела уйти. Она этого не скрывала. Наше прощание вышло теплым. Мы обнялись и даже немного всплакнули. — Я ни о чем не жалею, — сказала она. — У меня была счастливая пусть и короткая жизнь, а потом долгое и интересное посмертие. Но пора двигаться дальше. Она отошла на несколько шагов, и я прошептала: — Прощай. Дух Камилы тоже превратился в свет, как и дух Эндрю. Она была замечательным человеком и заслужила покой. Надеюсь, там, куда она отправилась, ей будет хорошо. — Вот и все, — сказал Рентон, — наш черед. Давай вернемся в свои тела. Я уже порядком устал от серости мира мертвых. — Сперва ты, — я указала на его тело. — Я соединю вас, а потом вернусь сама. Все прошло лете, чем я ожидала. Вивьен больше не было, и никто не мешал мне воссоединиться с телом. Я довольно долго пробыла в мире мертвых и потратила много энергии, но после возвращения я чувствовала себя не так отвратительно, как обычно. Это было странно. Мне всегда казалось, что усталость напрямую связана со временем, проведенным за краем. Это была загадка, на которую у меня не нашлось ответа. Я лежала на кровати, Рентон сидел рядом и держал меня за руку. Окружающая действительность снова радовала звуками и красками, и уголки моих губ приподнялись в улыбке. Как же хорошо быть живой! Рентон не меньше меня наслаждался возвращением. Он вдруг потянул меня за руку на себя. Я задержала дыхание. По телу разлилось томление, и я всхлипнула. Наши губы встретились. Поначалу нежно — легкие, почти невесомые прикосновения, осторожная ласка, первые ростки страсти. Потом с напором — сильнее, жарче, настойчивее. Мы оба потеряли головы от того, во что перерос этот поцелуй. Но вот Рентон отстранился, давая мне возможность отдышаться. И я, тряхнув головой, сказала: — Больше не надо притворяться, чтобы позлить Вивьен, — мне все чудилось, что он со мной не потому, что хочет, а потому, что так надо. Это беспокоило меня. — Кто сказал о притворстве? — улыбнулся Рентон. — Я делаю то, что давно хотел — целую свою жену. — Как ты меня назвал? — Жена, — повторил он, щекоча дыханием мою щеку. — Мне нравится, — кивнула я. — Помнится, ты была против нашего брака. — Я — женщина, я могу передумать, — пожала я плечами. — Тогда давай сделаем все, как следует? — О чем ты? — насторожилась я. — Я ведь так и не спросил у тебя главного, — он встал с кровати, опустился вдруг на одно колено и произнес: —Ты выйдешь за меня замуж, моя воительница? Я не колебалась ни секунды: — Я согласна! И на этот раз даже без всякого кинжала. — Значит быть свадьбе, — улыбнулся Рентон. Глава 28. О том, как Авета снова вышла замуж Свадьба была назначена через несколько месяцев. Каким-то образом Рентону, используя старые связи, удалось добиться разрешения на повторное бракосочетание. У нас было полно дел. Я хотела привести замок в порядок до этого знаменательного события. Рентон настаивал на пышном празднестве, а это значит, будет много гостей. Их надо где-то разместить, накрыть столы для пира, устроить развлечения. Мне было важно, чтобы все прошло идеально. Третий раз я на подобное точно не решусь. Целыми днями я носилась по дому, командуя ордой слуг. Благо их теперь было не счесть. Рентон даже нанял крестьян для разбора завалов. В общем, работа кипела. Я была всем довольна, и только одна мысль тяготила меня — я беспокоилась о маме. Мне отчаянно хотелось, чтобы в день, когда я скажу Рентону «да» по своей воле, она была рядом. Не просто сидела в первом ряду и смотрела в одну точку, а все осознавала и радовалась вместе со мной. О лучшем подарке на свадьбу я и мечтать не смела. — Она ведь жива, понимаешь? — сказала я Рентону за ужином. — Ее душа бродит где-то за краем и не может найти путь назад. — Что ты предлагаешь? — нахмурился он. Теперь мы сидели не по разные стороны стола, а рядом, и я взяла мужа за руку. — Я хочу ее вернуть, — призналась я. — Отправиться за край, найти ее дух и соединить его с телом. С тех пор как мы избавились от Вивьен, я не шагала за край. Рентон строго-настрого запретил. Он боялся, что я не вернусь. Он оберегал меня от всего, иногда мне казалось, что чересчур сильно. Вот и сейчас он сразу напрягся и упрямо поджал губы. Мне знакомо это выражение лица. Про себя я называла его «никогда и ни за что». — Нет, — покачал головой Рентон, — это слишком опасно. Ты сама можешь заблудиться. И что я буду тогда делать? Еще одного шагающего за край, чтобы тебя вытащить, я вряд ли найду. — Я буду осторожна, обещаю. — Забудь. Этому не бывать, — он встал из-за стола, давая понять, что разговор окончен. Мой мужчина — невероятно упрямый человек, но и я ему не уступаю. Рентон ведь не думает, что я буду во всем его слушаться? Если так, то у меня для него сюрприз. И все же действовать за спиной мужа я не хотела, хоть и могла. Этот вариант я оставила на крайний случай, а пока прибегла к уже знакомой тактике — к женским уловкам и хитростям. Следующие дни я вела партизанскую войну. Я тяжело вздыхала. Так часто, как только могла. Всем своим видом я демонстрировала, как несчастна. Даже приготовления к свадьбе перестали меня радовать. Какой в свадьбе толк, если самого родного для меня человека все равно не будет рядом? Именно так я и ответила Рентону, когда он спросил, что со мной. Через неделю моих вздохов и дурного настроения он сдался. — Хорошо, — проворчал Рентон, — я позволю тебе шагнуть за край. — Спасибо! — я бросилась ему на шею и крепко поцеловала. На поцелуй он с удовольствием ответил, но стоило его прервать, как Рентон заявил: — Ноу меня есть условия. Во-первых, это будет твой последний шаг за край. Я согласно кивнула. Не так уж я люблю мир мертвых, чтобы бороться за право посещать его. — А, во-вторых, я пойду с тобой, — продолжил он. Вот тут я напряглась. — Для человека без дара так часто ходить за край может быть опасно, — заметила я. — Не опаснее, чем тебе искать мать в мире мертвых. Возражений я не принимаю. Или мы идем вместе, или не идем вообще. Пришлось согласиться. Я хорошо знаю мужа — он от своего решения не отступит. Так уж вышло, что данное Рентону слово я невольно нарушила. Далеко не единожды я шагнула за край в тот месяц. Найти маму было непросто, и на это ушло время. Я возвращалась в мир мертвых снова и снова. До тех пор, пока однажды не встретила ее. — Мама! — я не могла поверить своим глазам. Я отыскала ее! Это было похоже на чудо. — Авета? Это ты? — она не сразу узнала меня. — Ты так изменилась. Сколько я здесь? — Уже несколько лет, мама. Но я пришла за тобой, мы вернемся в мир живых. Я безумно боялась, что из моей затеи ничего не выйдет Душа мамы не сияла. В ней не было ни цвета, ни красок. Но ее тело жило! Просто они с душой потеряли связь. Ту нить, что соединяла их. Мне предстояло ее восстановить. На это понадобилось время. Сеанс за сеансом я по крупицам плела эту нить. Душа мамы оживала прямо на глазах. Когда она достаточно окрепла, я соединила ее с телом. У меня получилось. Это был успех. Наконец, я обняла маму и ощутила ее ответные объятия. Конечно, ей пришлось нелегко. Она была вынуждена заново всему учиться. Воспоминания возвращались к ней постепенно. Но прогресс был, мама шла на поправку, а я снова могла больше времени проводить с Рентоном. — Спасибо тебе, — поблагодарила я его на вечерней прогулке. — За что? — удивился он. — Ты сделала все сама. — Ты поверил в меня. Это важно. — Ну хорошо, — хитро улыбнулся он. — Раз я такой молодец, то заслужил награду. Я рассмеялась. Знаю я, чего он хочет. Весь этот досвадебный период мы продолжали жить отдельно, в разных спальнях. На этом настоял сам Рентон. Он ухаживал за мной так, будто я, в самом деле, была невестой. Он говорил, что хочет восполнить для меня все то, чего я лишилась из-за поспешного брака. Мы ходили на свидания, держались за руку, разговаривали. Максимум, что Рентон себе позволял — поцелуи. По правде говоря, ими он даже злоупотреблял. Впрочем, я была не против. Вот и сейчас я сама обвила руками его шею, привстала на носочки и поцеловала в губы. Рентон откликнулся мгновенно. Обнял меня за талию, привлек ближе и углубил поцелуй. Каждый раз он целовал не так, как прежде, открывая для меня все новые и новые грани страсти и удовольствия. Должна признаться, я уже с нетерпением ждала первую брачную ночь, предвкушая нашу близость. — Ты говорил, что после свадьбы хочешь отправиться в путешествие, — напомнила я, когда разговор возобновился. — Расскажешь куда? Рентон нахмурился, припоминая собственные слова, а потом признался, заставляя меня покраснеть: — Рядом с тобой мне сложно думать о чем-то кроме поцелуев. Откровенность Рентона подкупала и одновременно смущала. Но таков мой муж. Он всегда был предельно честен со мной. Вскоре после этого разговора настал тот самый день. На мне было великолепное свадебное платье. Белое, с пышной юбкой и цветочными узорами. В мои распущенные волосы были вплетены жемчужины. — Ты самая прекрасная невеста на свете, — сказала мама, утирая слезу. Я тоже так расчувствовалась, что едва не заплакала. Конечно, от счастья. В тот момент мне удалось удержать слезы. Зато несколько соленых капель скатились по щекам, когда я уже была в соборе и шла к Рентону по проходу. То, с каким восхищением и любовью он смотрел на меня, заставляло мое сердце биться чаще. Я не поняла в какой момент из людей, вынужденных жить вместе, мы стали чем-то большим друг для друга. Это произошло само по себе, исподволь, незаметно. А сейчас мне казалось, что так было всегда. Что мы созданы один для другого, просто не сразу это разглядели. — Вы должны сказать «да», леди Авета, — подсказал святой отец. Я вздрогнула. Засмотревшись на Рентона, я пропустила речь священника мимо ушей. А он, оказывается, уже задал главный вопрос жениху и теперь ждал ответа от меня. — Только не говори, что ты передумала, — прошептал Рентон, наклонившись ко мне. Нервничает. А в нашу первую свадьбу был спокоен как удав, зато я сходила с ума от беспокойства. Я посмотрела на святого отца и четко, громко на весь зал произнесла: — Да! — Я объявляю вас мужем и женой, — сказал святой отец и кивнул Рентону: — Можете поцеловать супругу. Помнится, в первый раз он отказался от этой чести. Сейчас же Рентон повернулся ко мне, откинул фату с лица и, не стесняясь гостей, жадно припал к моим губам. Вот и все, церемония закончилась, а празднество только началось. На свадьбу съехались гости с округи — местное дворянство. Нас также посетили несколько друзей Рентона и мой брат с женой. «Полярная звезда» поразила Тейда. Еще в больший шок его повергла выздоровевшая мама. Она не держала на него зла. Все-таки он ее сын. Я тоже отчасти простила Тейда. Не поступи он так со мной, я бы не обрела счастье. Но, когда брат в середине вечера подошел ко мне и попросил средства на поместье, я отказала. Пусть почувствует, каково это — быть никому не нужным. Нет, конечно, я его не брошу. Он — часть семьи, да и племянники ни в чем не виноваты. Но сперва Тейд должен осознать свои поступки. Я собиралась вплотную заняться его воспитанием. Для начала я потребую переписать поместье на меня. Если хочет материальной поддержки, ему придется это сделать. Я буду сама управлять поместьем и добьюсь его процветания. Но это все потом, после свадьбы. Мы с Рентоном снова, следуя традиции, сидели по разные стороны стола. Но в этот раз я нервно ерзала, ожидая, когда он уже встанет и позовет меня наверх. Рентона забавляло мое нетерпение. Впрочем, он и сам долго не выдержал. От начала пира прошел всего час, когда он поднялся из-за стола. Я тут же подскочила на ноги. Мы уходили, держась за руки и глядя только друг на друга. Стоило покинуть столовую, как Рентон подхватил меня на руки. Он нес меня до самой супружеской спальни. Добравшись до цели, он толкнул дверь ногой. Перенес меня через порог и также захлопнул ногой дверь. Моя жена. — выдохнул он, наклоняясь к моим губам. Мой муж, — улыбнулась я в ответ. Эпилог. О любви Мне повезло с мужем. Мы были счастливы в браке. Нам было хорошо вместе всегда и везде — за разговорами, в постели, дома и в гостях. Мы все делили на двоих и не уставали от общества друг друга. Все было бы просто идеально, если бы не одно «но». Я боялась иметь детей. По крайней мере, один из них обязательно унаследует дар шагающего за край. Это неизбежно. Поэтому, узнав о беременности, я не на шутку испугалась. Рентон был в этот момент рядом. Он лично отвез меня к лекарю, когда у меня начались утренние недомогания. Я видела, как его лицо озарилось внутренним светом при этой новости. Он был счастлив. Я же вся сжалась, как от предчувствия удара. Муж сразу заметил — со мной что-то не так. Едва мы вышли от лекаря, как он учинил мне допрос: — В чем дело, Авета? Ты не хочешь стать матерью? — Как ты мог такое подумать! — я толкнула его в бок. — Я просто боюсь, что наш сын или дочь унаследует мой дар. Мое детство выдалось нелегким, и потом тоже все было сложно. Мне повезло, что на моем пути встретился ты. Без тебя я бы пропала. — У нашего ребенка есть мы, — он привлек меня к себе и поцеловал в макушку. — Мы будем любить его и оберегать. У него все будет замечательно. Я вздохнула. Он был прав, но я не могла перестать тревожиться о будущем. Мама тоже это заметила и решила со мной поговорить. — Я знаю, что тебя беспокоит, — сказала она. Естественно, я сообщила ей, что она скоро станет бабушкой. — Тебя волнует возможный дар твоего ребенка. Ты боишься, что однажды он потеряет душу, как это случилось со мной. — Верно. — кивнула я. — Разве не всех шагающих за край рано или поздно постигает эта беда? — И да, и нет. Всегда есть «но». Ты не задумывалась о том, почему со мной все было в порядке, пока был жив твой отец? Ведь я заболела только после его гибели. Я нахмурилась, припоминая так ли это. Действительно уход папы сильно ее подкосил. Но я не понимала, как это связано с болезнью шагающих за край. — Ты хотела уйти за ним? — предположила я. — У меня были такие мысли, — призналась она. — Но дело не в этом. На каждое действие, Авета, есть противодействие. Мир мертвых пытается поглотить наши души и утянуть к себе. Но, если в мире живых нас что-то удерживает, то нам легче этому сопротивляться. — Что-то или кто-то, — пробормотала я. — Ты уловила суть, — кивнула мама. — Все дело в любви. Твоя любовь к Рентону и его любовь к тебе, ваши взаимные чувства — именно то, что защитит твою душу от тлетворного влияния мира мертвых. — Но ведь я люблю тебя, мама. И ты любишь меня, я знаю. Почему же это чувство не удержало тебя в мире живых? — Это мне неизвестно, дочка, — вздохнула она. — Мне не ведомо, почему одно работает, а другое — нет. Возможно, таинство любви между мужчиной и женщиной обладает особой магией. — Спасибо, мама, — прошептала я. — Ты немного меня успокоила. Она подарила мне надежду, что и у меня, и у моего ребенка есть будущее. Наш случай хотя бы не безнадежный. Шанс спастись существует. Беременность прошла без проблем. В назначенный срок я родила здорового мальчика. Это был прекрасный малыш — розовощекий, улыбчивый, очаровательный. Мы назвали его Эндрю в память о первом сыне Рентона. Когда ему исполнился год, он впервые шагнул за край. Мне пришлось пойти за ним и вернуть его обратно. Конечно, это встревожило меня, но я помнила о словах мамы — любовь спасает. Рентон ждал в мире живых, пока я ходила за сыном. Оберегал наши тела. Со дня нашей второй свадьбы он не отходил от меня и сына. Как будто боялся, что стоит ему отвернуться и с нами что-то случится. Наконец, мы вернулись, и муж привлек меня к себе: — Устала? — спросил он заботливо. — Ты уже давно не шагала за край. — Видимо, теперь мне придется часто это делать. Наш сын жуткий непоседа. — Мы справимся, — кивнул Рентон. Мы стояли над детской кроваткой и смотрели, как Эндрю спит, смешно морща носик. Рентон обнимал меня. Прикосновение его сильных рук придавало мне уверенности. В эту минуту я точно знала, что все будет хорошо. Конечно, мне придется многому научить сына, но я верю — однажды мой малыш встретит свою судьбу. Взаимное чувство послужит ему надежной защитой от бед. А сейчас у него есть мама и папа, которые любят его больше всего на свете. Сила наших чувств — самый надежный щит от жизненных невзгод. Пока мы вместе, нам никто не страшен. Ни живые, ни мертвые. Конец.