«Пауки. Это насекомые. Причем живые, но они не слушаются друидов. Но и не слушаются нас. Хотя мертвые – слушаются как положено. Тоже не выход… Может, попробовать с этой точкой перехода, когда цветок из живого становится мертвым? Надо будет поработать… Что же еще… Души? Когда Игнис вернул душу того хомячка, девочка слышала его голос, но это потому, что он специально так сделал. Друиды общаются с душами зверей, но только если они в телах, так-то с духом она говорить не могла. Вообще странно… потом-то тело хомяка было мертвое, и, по сути, девочка не должна была его слышать. То есть я могу материализовать призрак мертвого, чтобы его слова слышали даже обычные люди, но так, чтобы его слышали мысленно… наверное, дело в некоей особой связи Майи с Порфирием или именно в том, что он был не призраком, а помещенным в тело. Мы говорим с душой в духе, а они – с душой, которая в духе, который в теле… м-да… они через два слоя бьют, мы – через один. Один слой. Слой земли… кстати, я не спросила, управляются ли они с землей, ведь должны, но я никогда не видела. Земля по сути – это плодородное начало, начало Жизни, с какой-то стороны. Да, наверное, умеют. Хотя… странно, ведь что такое земля? Это перемешанные и измельченные останки органики, мертвая масса. То, с чем работаем мы. Но земля нам недоступна. А почему? Хм, никогда не задумывалась. Это ведь правда мертвая масса! Мертвая-живая масса. Мертвая-живая…»
Двигался по северным пустошам новый отряд. Шли пешком, медленно, спокойно, ведя беседы и привыкая друг к другу. Шли рядом тигрица Сафира и лич Бадар, Кфара донимал расспросами Аксель. И все они медленно приближались к лагерю имени Аркатуса, некроманта, который первым получил совершенно новую в истории магии возможность. Возможность, которая внесла раздор в ряды колдунов, и теперь его хотели, словно разлом, склеить восемь ищущих правды учеников.
А в это время к Северной Рукавице, одному из двух парных озер в провинции Скатар, двигался еще один отряд. Некромантам после долгих поисков удалось раскрыть планы ренегатов и найти их лагерь, настоящий лагерь, который таился у подножия гор. Очень хорошо спрятанный и защищенный, постоянно пополняющийся в течение тридцати лет. Там было много сильных колдунов, которые собирались принять на себя первый удар вражеской армии, раз уж в Пирамиде им никто не хочет верить. Но некромантов в ловчем отряде на этот раз было удивительно много. Слишком много.
В гости к директору Некроситета Такадо Макриатушу на кофе по обыкновению зашел его старый друг Алдамо Крэй. С загадочным видом он протянул коллеге сложенный вдвое лист бумаги:
– Взгляни.
Мужчина развернул. Пробежался глазами. Изогнутые брови поползли вверх. Потом он отставил чашку с темным крепким напитком, потер освободившейся рукой лоб. Посмотрел на Алдамо.
– Я ошибся… – его глаза, которые сначала были просто удивленными и даже немного обрадованными, неумолимо принимали страдальческое выражение. Как будто он совершил нечто непоправимое и страшное. Друг смотрел очень серьезно, потому что прекрасно понимал Такадо.
– Великий Дух не толкует свои слова.
– Но мы должны были истолковать! Оставалось полгода до проявления угрозы, я не мог ждать, пока она родится! Я и не знал, что она родится! – он бросил письмо на стол и обхватил голову руками.
– Успокойся. С твоим Игнисом ничего не случилось, Кадо написал тебе.
– Но мы разозлили ренегатов, и те, кого в момент нападения не было в лагере, захотят отомстить! Особенно те, кто совершал нападения в Болотах! Я отзываю их.
Мужчина бросился к письменному столу, вытащил из папки лист бумаги, придвинул чернильницу и тотчас принялся лихорадочно писать. Более спокойный Алдамо покачал головой и взял письмо с новостью.
Некроманты ошиблись дважды. Первый раз – когда посчитали угрозой с востока некромантов-ренегатов, людей, из последних сил держащихся друг друга и пытающихся хотя бы этими силами остановить общего врага, может быть, даже пожертвовать собой для того, чтобы защитить тех, кто их не принял.
А второй раз – когда решили, что ключ к победе, который нужно отдать в руки детям, это магия Жизни и Смерти.